– Долгая история… – отмахнулся Торин. – Потом как-нибудь расскажем… когда поспокойнее будет. Ну, друзья, спорить мы тут ещё долго можем – а вот куда завтра двинемся? К морю?
– К морю я провести берусь, – заметил Рагнур. – На юг – едва ли. Я здешних путей не знаю…
Фолко опустил голову. Да, их первоначальный план – выйти к морю и дождаться помощи от Морского народа – был, наверное, самым верным. И всё же… некое странное чувство подсказывало хоббиту: дорога на юг отсюда окажется легче, несмотря на то что идти придётся через изглоданную и опустошённую огнём землю. А кроме того…
– Я сейчас.
Перстень, заветный перстень, бесценный дар эльфийского принца! Ты ведь можешь подсказать, жива ли ещё золотоволосая роханская девчонка или кости её смешались с костями иных невольников в одной большой могиле, прикрытые лишь тонким слоем пепла – да и тот, наверное, уже смыло вчерашним дождём…
Радужный мотылёк легко вырвался из каменного обиталища. Затрепетали, разворачиваясь, разноцветные крылья, и тёмные ночные небеса ринулись навстречу.
Они оказались воистину тёмными. Над искалеченной огнём равниной словно бы разлёгся ядовитый туман – туман из вопящих в последней муке душ погибших на поле брани бойцов. Бесплотные призраки тянули длинные руки к дивному существу, точно оно способно было уберечь их от ужасов пути через Двери Ночи. Усилием воли Фолко гнал это своё крылатое «я» вперёд, гнал, не обращая внимания на вспыхивающие по всему телу мелкие, но донельзя болезненные ожоги – он словно продирался сквозь тучу огненных стрел.
Воля хоббита гнала радужного мотылька всё дальше и дальше, сквозь тёмный, словно наполненный взвихрённым пеплом воздух. Ничего… ничего… ничего… И вдруг – искра!
Искра среди чёрных холмов, крошечный живой огонёк; мотылёк ринулся вперёд, словно пущенная стрела.
Искорка тотчас погасла.
Фолко едва сдержал стон разочарования. Почудилось… показалось… привиделось… и неудивительно после такого дня… Неужели? – с последней надеждой вглядывался он в сумрак…
Разочарование швырнуло хоббита обратно в реальность; он обнаружил себя сидящим возле старого, жёсткого корня альбалома, дерева путешественников.
Гномы и Рагнур занимались своими делами, никто не смотрел на хоббита, понимая, что поиски его напрасны и что он вернётся лишь с горькой болью в сердце…
– Нет… ничего нет, – заставил себя выговорить хоббит.
Торин глубоко вздохнул. Малыш потупился, неколебимо веривший в Судьбу Рагнур развёл руками – мол, против Судьбы не попрёшь.
– Не ты один виноват, брат хоббит, мы тоже повинны. – Торин шагнул к Фолко, сел рядом.