– Поднимаемся и пошли.
Они атаковали в полночь, когда унылая зимняя луна освещала испятнанные пожарами кварталы тхеремской столицы. Внезапно распахнулись городские ворота, а со стен вниз полетели десятки, сотни верёвок и верёвочных лестниц. Санделло вёл бойцов не в сомкнутом строю, а в рассыпном, и каждый сражался как бы сам по себе…
Горбун шёл первым. Правая рука сжимала эфес меча, левая держала клинок за проушину возле острия. И орудовал Санделло этим необычным, не привычным для Запада оружием с такой ловкостью, что казалось – меч этот есть продолжение его руки, что сама его плоть обрела способность рубить и колоть.
Смяв и разорвав первые ряды харадримов, орки и кхандцы горбуна мигом сбились в плотный строй и, ощетинившись копьями, пошли дальше, довершая разгром. Рассеянная армия осаждающих исчезла, точно дым под свежим ветром.
Небольшое войско горбуна скорым маршем шло на юг. О судьбе Хриссаады никто не думал – в этой войне истинные бои шли не за города и крепости.
ФЕВРАЛЬ, 26, ПРЕДГОРЬЯ ХРЕБТА СКЕЛЕТОВ
Они долго-долго оставались на одном месте. Миллог обжился, пообвыкся, жизнь в здешних краях оказалась лёгкой и приятной, несмотря на зимнюю пору. Почему так – ховрар не задумывался. За него вновь решали другие, а он просто покорялся этой мягкой узде.
Пёс же, напротив, совсем исхудал. Кожа да кости, и глаза горят голодным огнём. Несколько раз Миллог замечал, как женщина склонялась над собакой, что-то негромко говоря ей на непонятном певучем языке, но ховрар так и не задался вопросом, что это значит. Он знал, что призван исполнить нечто очень, очень важное и, когда время придёт, он всё узнает сам.
В этот день с утра его спутники о чём-то долго и негромко совещались. А потом он услышал:
– Мы выступаем. День, когда будут возвращены все долги, уже совсем близок.
Неприметными тропами они двинулись на север.
«Великие Кости Земли, как же мне больно! Проклятые, они добрались-таки до меня! Меня, посланника Великого Орлангура… но даже Дух Познания не ведает пределов сил тех, что явились из Валинора. Камни помогли мне, они выпили, высосали отравное вражье зелье, и теперь, когда враги ушли отсюда, я могу покинуть подземную темницу. И – идти следом за теми, что мнят, будто они убили меня. Я покажу им, насколько велика их ошибка. Второй раз они меня не получат».
Серую тушу скалы медленно рассекла отвесная прямая трещина. Миг спустя из подгорной тьмы выступила коренастая высокая фигура. При каждом шаге посланник кривился от боли, но бердыш он сжимал по-прежнему крепко. Он знал, что Адамант сияет в полную силу и что, если не остановить посланцев Заокраинного Запада, все планы и надежды отправившего его в путь Золотого Дракона рассыплются в прах.