Тащу охапку шмоток вниз. Мия проснулась, и Сара держит ее на руках и показывает ей бабулину дребедень на каминной полке. Глаза у Мии совсем круглые. Она задевает ладошкой полированную деревянную шкатулку, которая стоит на самом видном месте. Сара отступает на шаг.
— Не трогай, Мия, — говорит она. — Не трогай эти красивые штучки. — Тут она хмурится. — А что это, кстати?
— Прах моего прадедушки. Бабуля без него никуда.
Сара отходит еще на шаг, морщится:
— Фу.
— На, — говорю и протягиваю ей одежду, — посмотри, подойдет? Пока мы твою постираем.
Мия слышит мой голос и поворачивает голову. И тут она весело взвизгивает. Мы этого не ожидали. Не успев ничего подумать, я протягиваю к ней руки.
— Можно, я ее возьму? — спрашиваю я Сару. Она прибалдела не меньше меня.
— Да, наверное.
Беру тяжеленькую Мию в руки и неловко держу.
— Придержи ей голову сзади, чтобы не запрокинулась. — Сара берет мою ладонь и кладет как надо.
Лицо малышки у моего плеча. Я выгибаю шею, чтобы разглядеть ее.
— Привет, — говорю.
Она пристально смотрит на меня. Сердце опять сжимается — ее число как удар. Почему такое крошечное, такое красивое существо должно умереть?
Мия трогает мне лицо — на обожженной стороне — и вдруг крепко хватает за щеку.
— Мия, нельзя так делать, ему так больно! Дай, я возьму ее.
Сара шагает ко мне, хочет забрать Мию.
— Нет, ничего-ничего, мне не больно.
Это я вру. Один пальчик попал как раз в незажившее место, но я хочу подержать ее еще немножко. Никогда в жизни не держал на руках таких маленьких. Это прямо волшебство. Может, только она одна такая, не знаю. Она не ежится, не пугается моей рожи, а просто смотрит.
Когда я гляжу на Сару, она улыбается — в первый раз за сегодня. Я вообще в первый раз как следует вижу ее улыбку. Лицо у нее стало совсем другое.
— А ты умеешь с ней обращаться, — говорит Сара. — Ты ей нравишься. Обычно она орет как резаная, когда я даю ее кому-нибудь подержать.
— Ну я же настоящий мужчина, — говорю я. Это я шучу, но на самом деле чувствую себя прямо героем.
Тут мы слышим шаги на лестнице, и появляется бабуля. Глядит сначала на коляску, потом на Сару в полотенцах.
— Боже, боже, полон дом народу, — говорит она. — Это еще что такое?
Сара опять сутулится — уходит в глухую оборону.
— Здрасьте, — говорит она. — Меня зовут Сара.
— Вы та девушка из больницы. Которая расписала стену.
— Это моя бабушка Валери, — говорю. — Вэл. А бабуля даже не улыбается. Глядит на меня,
и лицо у нее становится серое.
— Адам, положи ребенка. Ты с ума сошел?
— Да ничего, баб, я ей нравлюсь.
— Положи ребенка!