Маркс поближе склонился к ней, приглашая к доверию.
— Вы по дороге никому не рассказывали о бедняге?
— Что вы хотите сказать?
— Вы только что сказали, что думали о нем, вас, возможно, тревожило, что ему плохо?
— Я подумала, что если он там, я, пожалуй, вызову полицию, когда вернусь домой.
— И вы бы непременно сделали это, — поддержал ее Маркс. — Итак, вы с Денди шли по Десятой улице к Третьей авеню и повернули на север, направляясь к бару Моллоя.
— Вы знаете этот бар? — спросила миссис Финни и впервые улыбнулась. Казалось, она встретила давно потерявшегося из виду родственника. — Это очень странное старое заведение, но в нем чувствуешь себя как дома.
Маркс понимающе кивнул.
— До того, как вы свернули на Третью авеню вы кого-нибудь встретили?
— Нет. Если бы встретила, то перестала бы волноваться.
Маркс подумал, что свидетели всегда врут, хотя им кажется, что они говорят правду.
— Я помню банду мальчишек, когда я вышла на Третью авеню, но куда они девались, я не знаю. Я боюсь таких банд.
— Вы хоть что-нибудь помните о них?
— Они… не были… — Миссис Финни сделала неопределенный жест и, заморгав глазами, указала на Херринга.
— Черными? — помог ей Маркс.
— Цветными, — поправила она его с легкой укоризной.
— Так они были или не были черными? — уточнил Маркс.
— Не были. Я слышала, как они разговаривали и смеялись. Кто-то из них даже крикнул «олле!», кажется, по-испански. Но вблизи я их не видела, просто лица в ночной темноте.
— Последний вопрос, — попросил Маркс. — Когда вы проходили мимо входа в дом, возле которого лежал этот мужчина, вы не заметили, горел ли свет в вестибюле?
— Не помню, офицер, но, думаю, если бы свет горел, я бы лучше его разглядела. Вы не должны думать обо мне плохо из-за того, что я прошла мимо. Одинокая женщина может попасть в любую беду. Вот, например, та девушка, которую он якобы навещал. Не думайте, что я осуждаю ее.
— Мы еще не уверены в том, что он навещал ее, — поправил ее Маркс.
— Тогда незачем писать об этом в газетах, — произнесла праведная миссис Финни.
Спускаясь в лифте, Маркс, не удержавшись, сказал Херрингу:
— У евреев о таких говорят — она не дотронется до павшей лошади, даже если та на картинке.
Выйдя из дома, они остановились на тротуаре и окинули взглядом улицу, все еще огороженную полицией, хотя никто уже ничего не искал. На тротуаре перед домом миссис Финни кто-то мелом написал: «Да здравствует Фидель!». Маркс улыбнулся, представив себе реакцию старой дамы. А затем, посерьезнев, вспомнил: банда ребят, говорящих по-испански…
Херринг в который раз отметил про себя, насколько днем улица не похожа на вчерашнюю, ночную. Напротив стоял лесной склад, который ночью с закрытыми воротами казался еще одним двухэтажным домом в этом квартале. Днем же был виден двор со штабелями леса. Это почему-то взволновало Херринга, но он ничего не сказал лейтенанту, а сам подумал: будь он мальчишкой, не найти лучшего места, где можно здорово спрятаться.