Враз осипшим голосом председательствующий кричит:
- Руками голосуем! Поднимите! – и зачем-то хватает графин, безжалостно сжимая его за горлышко, как ядовитую змеюку.
Лес рук, как говорится! А сзади, в спину быстрый, веселый шепот какой-то женщины:
- Ишь, как им охота доломать старика за правду! За то, что директора пьяницей называет. А он и есть пьяница. Его из горкома к нам в совхоз сунули, с глаз подальше, но в обиду все равно не дают. Свой же! Ну он тут и куролесит... С кем пьет, тем и поблажки...
Лес рук... хмельные от удовольствия взгляды. А только когда все кончилось и мы с Иргашевым затылок в затылок замаршировали к выходу – никто нас не остановил, никто к нам не подошел. Дело обычное: мы-то залетные, а им-то оставаться... Только старик Акинфиев вдогонку вздернутым от взвинченной радости голосом:
- Если бы не вы – выгнали б меня из партии! Все орудия зарядили, чтоб меня в клочья! В какую рань народ подняли! Безо всякого бумажного объявления! В авральном порядке! Думали, вы не узнаете и не успеете!
Поскрипывает, поекивает на бегу, словно бы тоже победно развеселившийся «запорожец». Хороводно разбегаются в стороны родственно стеснившиеся по краям дороги березки-осинки. Заря сияет самой чистой утренней розовостью. На небе, как говорится, ни облачка. Впереди мчит грязнозадый самосвал с горбом из силикатного кирпича.
- А все-таки мы... – решила я похвалить самих себя. Но не успела. Резко затормозивший самосвал стеной-скалой стремительно, убойно надвинулся на нас. Зажмурилась. Завалилась на бок. Открыла глаза. Вжав губы внутрь рта, Иргашев словно изо всех сил выламывал руль. Огромное, обмотанное цепью колесо самосвала пролетело наискось, затмив на мгновение розовый свет в боковом окне. А еще через какое-то время густое облако сизого дыма пыхнуло опять с того же боку, где сидел, намертво вцепившись в руль, бессловесный Иргашев. А еще через несколько мгновений я увидела уже вдали этот самый угорелый самосвал, стреляющий дымом из выхлопной трубы.
- Что это было? Пьянь?
- Кто его знает, - ответил безо всякого выражения, вдыхая жадным ртом враз много воздуху, словно до этого вовсе не дышал, а так – перебивался.
- А все же наша взяла! – вякаю отмстительно.
И – на тебе! Не успела разлететься многомиллионная «Правда» со второй моей статьей в защиту коломенских правдоискателей, в том числе оболганного во многих анонимках неподатливого Иргашева, - на мою голову падает с высоты увесистый булыжник. А именно:
- Лилия Ивановна, по вашу душу целая делегация из Коломны. Письмишко привезли. Вот, читайте.