— А теперь я выпью свое вино, — пробормотала она, торопливо отворачиваясь от него, чтобы он не заметил похотливой реакции, отразившейся в ее глазах. Она присела возле огня и начала шарить руками в поисках горшка. Она тут же одернула их, нечаянно прикоснувшись пальцами к раскаленному металлу. Потом она все же взяла его в руки, поднесла к губам, несмотря на обжигающую его теплоту и толстый слой сажи, и радовалась этим неудобствам. Она была готова сделать все что угодно, — только бы усмирить незваный порыв, настойчиво влекущий ее все ближе к нему.
— Мария. — Его шутливость и веселость пропали. Он бесшумно подошел к ней и сел рядом на корточки.
Горшок дрожал в ее руках.
— Я и не предполагала, что у вас здесь топор, — прошептала она.
— Но это же хижина дровосека, Мария. — С невыразимой нежностью он, взяв ее рукой за плечо, повернул к себе. Теперь она сидела прямо напротив него. В его глазах пропал хмельной блеск, в них появилось какое-то серьезное, торжественное выражение, словно он хотел изучить каждый сделанный ею шаг, каждое произнесенное ею слово, чтобы постичь их тайный, скрытый смысл.
— Ну-ка расскажи мне все об этой ужасной опасности, — сказал он.
— Гилберт. — Она больше не могла выговорить ни единого слова, весь ее рассудок был поглощен изгибом его губ, когда он разговаривал с ней, его всклокоченной бородкой.
— Я так и думал. — Он, сосредоточив все свое внимание на огне, потянулся за поленом, затем длинной палкой разгреб раскаленные угли, и пламя вновь взвилось вверх, — в хижине стало светлее и жарче. «Значит, не только она со всем пылом отвечала на знаки его внимания», — подумала Мария. Вдруг она почувствовала, что ей слишком жарко. Она сбросила на пол плащ. Потом громко сказала:
— Гилберт поклялся сегодня утром приехать сюда и отрубить вам голову. Он хочет превратить ее в рождественский подарок для Вильгельма.
Ротгар задумчиво глядел на огонь.
— Мне нужно было предупредить вас, — продолжала она, охваченная внезапным отчаянием от того, что он наконец осознал всю опасность ее положения. — Я не могла допустить, чтобы вы, принимая смерть, думали, что я нарушила данное вам слово.
— Вы уверены, что Гилберту удастся взять надо мной вверх?
— Конечно, удастся. Он прибудет сюда в полной рыцарской амуниции, Ротгар, у пего есть пики, булавы, цепи. А вы сами только что сказали, что у вас нет оружия, кроме топора. — Она должна заставить его понять. — На самом деле, было бы лучше, если бы вы спаслись бегством, но раз вы себя покалечили, то придется остаться здесь и защищать себя чем попало.