— Ты говорил, что не прикасался ко мне во время сна, — сказала она, расставшись с мыслями о Ранульфе так же быстро, как они пришли. Она говорила, уткнувшись губами в теплую грудь Ротгара.
— Ты была похожа на распустившийся передо мной нежный цветок, — прошептал он, поднимая кверху ее подбородок, покуда ее глаза не пересеклись с его глазами. Теперь ей казалось, что она все открыла перед ним, так что он мог запросто заглянуть ей в душу. — Я мог бы дотронуться.
— Удовольствие для одного, — ответила она. Мария все время думала, оставалась ли бы она в бессознательном состоянии, если бы Ротгар гладил всю ее своими длинными чувствительными пальцами.
— Но зато какое долгое. Если бы я тогда это сделал, мне не пришлось бы делать ни этого, ни вот этого. — Он поднес палец ко рту и облизал его языком, — чтобы сохранить твой запах, вкус твоего тела.
— Ax! — Такие шутки, такие провокационные действия вообще лишали ее рассудка. — В таком случае можете продолжить свое алкогольное «путешествие», зачем же возвращаться ко мне?
— Нет, миледи. Твои запахи куда более возбуждают, чем то пойло, которое ты готовишь для своего братца. Стоит только сделать один вдох, и вот я снова рядом, умоляю позволить мне сделать второй.
Он все плотнее прижимался к ней, осмеливаясь провести своими руками по ее бокам, обхватить ее за талию, все сильнее давил на нее всем телом, покуда его бедро не проскользнуло в верхнее пространство между ее ног, покуда ее мягкая податливость не напрягла его крепкие, как железо, мышцы.
— Так как я тогда не получил того, что хотел, то теперь мне придется об этом позаботиться самому, — сказал он, еще ниже наклоняя голову к ее голове.
И вновь у нее в голове пронеслись мысли о Ранульфе. Она представила его вялые, слюнявые губы, его рот, из которого сильно пахло вином, всего его, проголодавшегося по женщине за долгое отсутствие из-за постоянных военных кампаний. Как ей приходилось целовать его член, чтобы он затвердел, чтобы потом доставить ему легкую радость от возможности, наконец, совокупиться. Но любая женщина в конце концов может отвернуться в сторону, чтобы не чувствовать противного запаха из слюнявого, чавкающего рта, и попытаться получить удовольствие от приятного трения у нее между ног, стараясь не замечать времени, думая только о возможности в результате зачать ребенка.
Потом Ротгар ее поцеловал.
От него тоже разило вином, само собой разумеется, но это был пьянящий, сладкий запах, и она испытывала жгучее желание прикоснуться к его губам, чтобы его еще раз ощутить. Его губы, твердые, требовательные, сильно прижимающие ее собственные, теребящие их шутливым посасыванием.