— Ах, Салли, не знаю. — Вирджиния нетерпеливо отмахнулась от нее, мечтая поскорее сменить тему. — Ничего особенного в нем не было. Да и какое это имеет значение?
— Никогда нельзя знать заранее, — сказала Салли, переворачиваясь на живот и глядя на подругу большими, лукавыми глазами. — Возможно, вы еще встретитесь.
— Вот уж маловероятно…
Салли, похоже, решила не сдаваться, пока не выведает все. Словно не замечая раздражения Вирджинии, она спросила:
— А сколько ему лет?
Вирджиния сокрушенно вздохнула.
— Думаю, года тридцать два — тридцать три.
— Высокий?
— Да, довольно высокий.
— Симпатичный?
— Да… и слегка прихрамывает. Сказал, ранили немцы во время войны. Ну что, я удовлетворила твое любопытство, или ты хотела бы услышать, что у него один глаз и две головы? Может, поговорим о чем-нибудь еще?
Салли не мигая уставилась на Вирджинию, плутовато улыбаясь.
— Ничего особенного, говоришь? Меня не проведешь, Вирджиния Спенсер-Китс. Для мимолетного знакомства слишком подробное описание. Он тебе понравился, верно? Я же тебя знаю.
Вирджиния покачала головой, словно признавая свое поражение. Салли права.
— Да, — сказала она, — кажется, понравился. Он был груб и самонадеян, но потом, перед тем как уехать, так очаровательно извинился. — Она покосилась на часы, стоявшие на столике, и засуетилась: — Ой-ой, пора собираться, а то опоздаю на десятичасовой поезд в Лидс. Салли, сделай одолжение, поджарь мне тост, а я пока сложу вещи.
Салли вскочила с постели и вприпрыжку побежала на кухню выполнять просьбу Вирджинии, которая принялась доставать вещи из шкафа и бросать их в стоявший на полу чемодан.
— Когда ты вернешься в Лондон? — крикнула из кухни Салли, громыхая посудой.
— Это зависит от того, что будет дома. Ты же знаешь, как маме не нравится Лондон. Она наверняка организует кучу обедов и приемов, лишь бы удержать меня в Йоркшире. Ей делается дурно всякий раз, как я упоминаю о работе. Она еще терпела, когда я работала во время войны, надеясь, что потом все вернется на круги своя. Увы, мама не одобряет ни одного моего намерения насчет будущего.
— Но она же знала, что ты поступила на курсы секретарей, а следовательно, собираешься работать.
— Да, но мама полагала, что со временем я одумаюсь и вернусь домой. Она никак не может мне простить, что я лишила ее удовольствия выводить меня в свет, не понимает, почему я не хочу быть представлена ко двору и участвовать в сезонах, как Мэдлин и Лесли. Впрочем, она уже оставила эту свою идею.
— По-моему, ее можно понять. Саймон живет в Лидсе, Мэдлин тоже далеко, Лесли скоро выходит замуж. Естественно, она хочет тебе добра, хочет, чтобы ты была рядом, особенно после того, как Бобби…