сказал. Он не сказал, что человек, с которым они беседовали, не был Человеком с Марса. Но он не сказал ни одного слова в подтверждение того, что этот человек являлся Человеком с Марса. Если ты знаешь Кавендиша, ты поймешь, что это что-то значит. Если бы Кавендиш видел Майка, он объявил бы об этом так, чтобы все: и ты, и я — поняли, что он видел Майка. Например, он описывает форму ушей представленного им человека, а она не совпадает с формой ушей Майка. Следовательно, им подсунули фальшивку. Кавендиш это понимает, но он не имеет права высказать свое мнение.
— Я же сказала, на мой этаж никто не входил.
— Пойдем дальше. Все это произошло задолго до того, как ты выкрала Майка. Кавендиш говорит, что они встретились с «Человеком с Марса» в 9.14 утра в четверг. Майк в это время находился в больнице, его вполне можно было показать посетителям. Почему самому знаменитому Беспристрастному Свидетелю подсунули фальшивку? Почему они пошли на такой риск?
— Вы меня спрашиваете? — сказала Джилл. — Я не знаю, Бен говорил, что спросит у Майка, хочет ли он уйти из больницы, и если Майк скажет да, то Бен заберет его с собой.
— Бен спросил, и двойник, разумеется, ответил нет.
— Майк не пошел бы с Беном.
— Почему он пошел с тобой?
— Я его брат по воде, как и вы сейчас. Он считает, что можно верить каждому, с кем разделил глоток воды. Брату по воде он подчиняется во всем, а со всеми остальными упирается, как осел. Бен не сумел бы его увести. По крайней мере, на прошлой неделе. Сейчас Майк, наверное, уже не такой.
— Да. Он очень быстро меняется. Я никогда не видел, чтобы мышечная ткань росла так быстро. Вернемся к делу: Кавендиш сообщил, что Бен покинул его и адвоката — некоего Фрисби — в 9.31 и сел в такси. Через час Бен, или кто-то другой, назвавшийся его именем, передал в Паоли Флэт по видеофону письмо.
— Вы думаете, это был не Бен?
— Да, скорее всего кто-то другой. Кавендиш запомнил и сообщил номер такси, я поручил своим людям выяснить дневной маршрут этого такси. Если Бен пользовался своей кредитной карточкой, ее номер должен быть записан в память робота. Даже если Бен бросал монетки, должны остаться записи: время, направление следования.
— И что же?
— Записи показывают, что в четверг утром машина была в ремонте. Значит, Кавендиш дал не тот номер, либо кто-то уничтожил запись. Суд может решить, что Свидетель неправильно запомнил номер машины, тем более, что его об этом не просили. А я говорю, что с Кавендишем такое случиться не могло. Он не дает показаний, в достоверности которых не уверен.