Молодая девушка с восторгом ухватилась за роль.
— Ах, как я рада! Какое счастье! — проговорила она восторженным тоном. — Господи, как много счастья в жизни и как жить хорошо! — воскликнула она, как на молитве складывая свои красивые миниатюрные ручки.
Проводив Гедеонова и наскоро закусив, молодая девушка ушла к себе в спальню, чтобы просмотреть роль, предоставив матери заботливо разбирать и укладывать все привезенные блага. Такого богатства старушка Асенкова никогда еще не видала и дрожащими руками разбиралась в своем нежданном, небывалом богатстве.
Роль оказалась прелестной. Куплеты были очень милы и остроумны, и Асенкова только на минуту призадумалась над тем, как она будет разучивать их без музыки. В этот момент вбежавшая мать объявила ей, что привезли фортепиано и что мастера ждут, куда она его поставить прикажет. Она так и сказала: «прикажет»; она уже сознавала, что ее дочурка, ее маленькая Варя что-то может и смеет, что она в силах что-то приказать, что ее слово станут слушать с уважением.
Хорошее новое фортепиано было внесено и поставлено в гостиной, неподалеку от камина, над которым красовалось небольшое зеркало.
Вместе с инструментом были привезены и вручены Асенковой и ноты ее роли, и она, проводив людей, доставивших инструмент, уселась за фортепиано, на котором научилась порядочно бренчать в школе. Она положила пред собой ноты, поставила в стороне бонбоньерку с конфетами и стала разбирать незатейливую музыку куплетов.
Звуки музыки заставили ее на минуту задуматься. Они напомнили ей вчерашний вечер и песни цыган. Она попробовала по слуху наиграть один из плясовых мотивов, слышанных ею накануне, и, когда это удалось ей и под ее пальцами воскресли жгучие, широкие аккорды вольной песни, внезапно почувствовала, как что-то горячее, до боли приятное охватило все ее существо и ее потянуло куда-то вдаль, на волю, на какую-то призрачную, недосягаемую высоту. Ей почему-то до безумия захотелось опять увидеть государя, сказать ему что-то, сознаться в чем-то.
Но в то же время молодая девушка вспомнила, как у Них в школе говорили о безумной любви государя к императрице, как на ухо друг другу дети передавали о том, что Николай Павлович влюбился в красавицу фрейлину Нелидову, и ей внезапно стало мучительно, до боли завидно. Ее всю сожгло завистью к счастью этих двух женщин, она сама себе показалась до крайности жалкой и ничтожной.
Мать застала ее в слезах и остановилась перед нею в немом глубоком удивлении.
— Варя, да что с тобой? Перекрестись! О чем ты? Тебе ли плакать и сокрушаться? Чего тебе недостает?