- А вы тоже ходите на танцы после работы? — спросил Фиртич.
Рита удивленно вздыбила брови.
- Почему «тоже»? — Юлька учуяла в голосе Фиртича непривычное лукавство. И это ее озадачило. — Или вы, Константин Петрович, после работы танцы... посещаете?
- Юлька! — Неля обомлела и потянула подругу за рукав.
А директор сложил ладони, касаясь вытянутыми пальцами подбородка, точно индус.
- О! — произнес он тихим голосом, подавляя смех.— Это были прекрасные вечера. Годков эдак тридцать тому я служил в армии. Когда мы получали увольнительную, всем взводом торопились в парк, на танцы. Едва начистив сапоги. Туда же приходили наши Дульсинеи. В парке играл джаз-ансамбль под управлением Александра Крыщука, толстого аккордеониста со свирепым лицом. В провинциальных городках, знаете, какая-то особая прелесть...
- Только танцев нам не хватает, — окончательно рассердилась Юлька. — За целый день так натанцуешься вокруг покупателей...
Но Фиртич ее не дослушал. Он молодцевато подмигнул вконец потерянной Неле и заспешил по лестнице.
...
Главный администратор Универмага Павел Павлович Сазонов заметил директора на экране телевизора, когда проводил инспекторский обзор третьего этажа. Среди одетых по-зимнему покупателей человек в костюме бросался в глаза...
Поначалу Сазонов наблюдал за одной дамочкой, не в первый раз привлекающей внимание главного администратора. Распущенные черные волосы придавали ей сходство с какой-то известной киноактрисой. Дорогое фирменное полупальто, брюки и большая сумка через плечо. Сазонов обратил внимание на ее бегающие глаза, когда проходил по залу полчаса назад. Потом он приметил ее на телеэкране внутренней службы. И продолжал бы следить за ней, если б не мелькнула вдруг фигура директора... «Интересно, куда он направляется?» — подумал Сазонов и переключил камеру на крупный план...
С тех пор как Универмаг оснастили телевизионными камерами, Сазонов многое для себя открыл. Например, он обратил внимание, что лица людей в жизни и на экране совершенно разные. И не только потому, что телеглаз застает человека врасплох. Контрастное сочетание черного с белым проявляет, делает рельефнее не одни лишь черты лица, но и мысли... И сейчас, рассматривая лицо директора — тщательно выбритые щеки, лоб, несколько сдавленный с висков, рубец на щеке, — Сазонов видел честолюбца, одержимого страстями, знающего себе цену. Он перешагнет через что угодно ради своих целей. И вместе с тем лицо Фиртича было наивным — другого слова Сазонов подобрать не мог, — по-детски наивным и добрым.
Неожиданно Фиртич поднял глаза, взглянул прямо в объектив телеглаза, улыбнулся и погрозил пальцем. Сазонов испугался. Он тронул ручку искателя — и камера двинулась с места. В следующее мгновение Сазонов пожалел об этом — тем самым он как бы признал, что действительно следил за директором. «Каланча несчастный», — казнил себя Сазонов, продолжая ощупывать толпу.