Лейтенант, вытерев грязным рукавом мигом заслезившиеся глаза, стукнул кулаком себя по голове. Правой, а затем и левой рукой. Поморщился. Повторил процедуру.
Глухота тем не менее не проходила. Все звуки доносились до Свиридова будто через плотную, толстую вату. С сожалением дернув подбородком, лейтенант громко ответил:
– Не надо искать.
А что искать, коли пулеметное гнездо чуть ли не первым разнесли? А потом верхний этаж раздолбили. Все, кто сам выбраться смог, кого вынесли, тут, на поляне за оградой.
– Держи, лейтенант. – Капитан сунул в руки Свиридова фляжку и, резко поднявшись на ноги, отошел в сторону. Туда, где разоруженных казаков и немцев разводили по двум отдельным группам.
Дело спорилось. Порядка десяти казаков, отделенных от общей массы, были выделены для тушения пожара. Огонь с полыхавших домов грозил перекинуться на остальные строения.
– Прежде чем решать вашу судьбу, я хочу задать вам один вопрос. – Капитан обвел взглядом строй потрясенных и растерянных пленных. Такого поворота событий они явно не ожидали. Намеревались раскатать в блин горстку израненных и обгоревших бойцов. А наткнулись сначала на ожесточенное сопротивление обреченных, а затем познакомились с мощью осколочно-фугасных снарядов тридцатьчетверок. Это просто не укладывалось у них в головах. Точно так же, как не в силах был осознать происходящие изменения гарнизон Старого Оскола. Согласованная атака танков и десанта на броне захватила немцев в казармах. Городок был взят под контроль буквально за полчаса.
– Вот там наши враги. – Капитан коротко кивнул головой на стоявших в стороне немцев различных мастей. Гражданских, обслугу и военных. – Станут ли они вашими врагами, решать вам. Сейчас мне требуются добровольцы. В создавшихся условиях я не намерен брать пленных. Решать придется каждому из вас самостоятельно и только один раз.
Короткое волнение. Непонимание в глазах, переглядывание. Шепот. Вопросы, заданные и тут же повисшие в воздухе. Все это капитан уже видел. Пару дней назад.
Им не нужно давать времени на раздумья. Именно сейчас, под дулами винтовок и автоматов, они должны принять решение, которое раз и навсегда изменит их жизнь. Капитан не единожды оказывался в подобной ситуации. И никогда не изменял себе. Своему долгу.
Летом сорок четвертого он сам и внушительная часть его батальона навсегда остались лежать в припятских болотах. Именно такова будет история, и похоронки со скромным описанием заслуг бойцов, сержантов и офицеров в страшном аду двенадцатичасового боя уйдут к адресатам.
Никто и никогда не узнает, что смертью своей все они заслужили иную, новую жизнь. Возможно, выжить здесь, не отступить и не сломаться будет труднее, нежели в своем родном мире. Однако совершившим невозможное единожды остается лишь повторить свой подвиг.