Рыжеватая голова показалась на миг над стенками стойла, мелькнула светлая кожа и зеленые глаза. Меня он не видел, и я рассматривала его лицо, лишенное того презрения, что он выливал на меня бочками. Глаза у него были большие и сияющие, он улыбался. Белые волосы перепутались, показались уши. Трент никогда не выставлял ушей наружу, всегда зачесывал тонкие волосы так, чтобы их не было видно. Тощий, костлявый, он чуть ли не серенады пел коню, чеша его за ушами и угощая лакомством.
Ощутив мой взгляд, он обернулся ко мне.
Тут же чудесный голос смолк, губы сжались в ниточку, глаза оледенели. Конь фыркнул и отпрянул.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Трент надтреснутым голосом, и лицо у него стало красным. — Убирайся. Тебе вообще сюда нельзя, когда конюхов нет.
— Тебе будто можно, — ответила я, кое-как поднимаясь и прижимая к себе попону. Сердце застучало, когда он открыл ворота, зашел и запер за собой засов, сперва нашарив его рукой в гипсе. Я готова была ручаться, что Стэнли сломал руку Тренту, чтобы уже на все лето дать себе форы. Вот же скотина деревенская.
Трент был в новых джинсах, в новехоньких сапогах для верховой езды. Я вспомнила свои жуткие кроссовки, вспыхнула. Трент богатый, его отец — владелец лагеря. Это все знают.
— Тебя ищут, — сказал он с издевательским сочувствием. — Ой, тебе и будет…
Конь закинул голову, беспокойно переступая между нами, и я положила на него руку, чтобы не наступил на меня в забывчивости.
— Имею право тут быть, если мне хочется, — сказала я, задрав подбородок.
Трент сдвинул белесые брови, но когда конь фыркнул и прижал уши, Трент отвернулся, чтобы не беспокоить животное.
— Это мой конь, — сказал он заносчиво.
Гипс мешал ему взяться за недоуздок, но конь и так был достаточно послушен.
— А где это написано? — спросила я задиристо — и покраснела, когда Трент показал на висящую за моей спиной табличку. — Ага, — сказала я, отступая.
Ладно, это его конь. Приятно, наверное, не только иметь собственную лошадь, но еще и быть таким богатым, чтобы в лагерь ее с собой брать.
Конь повел ушами, а с другого конца конюшни донесся голос Стэнли:
— Ну, ты сам мундштук заправишь или тебе помочь, задница ленивая? Сделать за тебя? Или чудо-мальчик думает, будто одной рукой может?
Я в испуге попятилась. Трент — просто балованный мальчишка, а Стэнли — хулиган, к тому же злобный.
Трент помрачнел, глянул на меня и крикнул в ответ:
— Да я зубами коня оседлаю быстрее, чем ты двумя руками справишься! Снаружи встретимся.
Я проглотила слюну, и пусть Трент знает, что я боюсь Стэнли — мне все равно. Волна благодарности оторвала меня от стены, я посмотрела на сломанную руку.