— А как она?
Потянувшись, Трент достал с верхней полки копытный крючок с деревянной рукоятью и сунул в задний карман:
— А тебе что за дело?
— А я не говорила, что мне дело есть, — ответила я, скрестив на животе руки. Мне хотелось уйти, но он стоял на дороге.
Трент смотрел на меня.
— А ты плакса. Ревела здесь, я вижу, глаза красные.
Я вытерла лицо тыльной стороной ладони. И почему я плакала, он тоже знает, зараза.
— И что? Мне двенадцать лет. Тебе какое дело?
Он отодвинулся от ворот, и я бросилась в них, оставив открытыми, потому что он собирался выходить, и конь громко топал.
— Я думал, ты в восьмом классе, — сказал он несколько смущенно.
В тридцати футах светился и манил прямоугольник двери, но я осталась в прохладном полумраке.
— Так и есть, — ответила я, держа себя за локоть и неуклюже подаваясь в сторону. — Перескочила через два класса, потому что училась дома. Из-за болезни. Мне в следующем месяце тринадцать.
Тринадцать, а тупа как дуб. Понятно, почему он нравится Жасмин. Богатый, красивый, и лошадь у него своя. Но если ты так в себе неуверен, что позволяешь друзьям себе руки ломать, то ты — дурак.
Трент не дал себе труда привязать недоуздок к столбу, как нас всех учили, и я смотрела, как он осматривает копыта мерина, засунув крюк в карман вместо того, чтобы его отложить. Отпустив последнее копыто, Трент посмотрел на стойку, где висели уздечки, потом резким движением протянул мне повод от недоуздка.
— Подержи его, — бросил он коротко, и я отступила на шаг.
— Я тебе не слуга! — возразила я. — Сам его отвязывай.
У Трента дернулись пальцы:
— Я не буду его отвязывать, пока ты там стоишь. Подержи повод, пока я его взнуздаю.
— Не стану!
Я подчеркнуто скрестила руки на груди, отказываясь брать повод.
Он стиснул зубы, злясь, что я не повинуюсь:
— Я тебе велел взять повод!
Трент схватил меня за руку — здоровой рукой — и выдернул ее из-под другой моей руки. Я ойкнула от его крепкой хватки и ахнула, когда между нами пролетел, вызывая покалывание, импульс лей-линейной энергии.
— Эй! — крикнула я, и он отпустил мою руку.
— Хотел узнать, сколько ты можешь удержать, — сообщил он, довольный собой. — Отец мне говорил, что ты опасна. А я видел котят, которые могут удержать больше тебя.
— Ах ты дерьмовник! Ты нарочно это сделал! — И тут у меня глаза полезли из орбит: — Да ты же колдун!
— И ничего я не колдун, — быстро ответил он, будто проговорился и теперь отвлекал внимание. — Но безвременье держу всяко получше хреновенькой колдуньи вроде тебя.
У меня челюсть отвисла, но он меня разозлил:
— Хреновенькой? А сам ты такой крутой? Да если ты не колдун, так просто человечишко вонючий!