Слэйд поставил машину перед домом и прошел с ними до террасы, остановившись у ступенек. Покачивая на руках дочурку, Андреа сверху посмотрела на него.
— Спасибо за прекрасно проведенный день, день воспоминаний.
— Я тоже получил большое удовольствие, — ответил Катлер, задумчиво глядя на нее.
— Благодарю вас, что разделили со мной радость от первого в жизни Либи мороженого. — Андреа хотелось закончить день на приятной ноте. — Но вы, конечно, правы, надо было ее запечатлеть.
— Второе посещение кафе уже не будет таким крупным событием, но позволит нам исправить это упущение. О камере и пленке я позабочусь.
Андреа поняла, куда клонит Слэйд, и отрицательно покачала головой.
— Спасибо, но, думаю, одного раза вполне достаточно.
— Для кого?
— Для меня.
— Значит, чтобы еще раз встретиться с вами, я опять должен нагрянуть без приглашения?
— Надеюсь, вы не сделаете этого.
— Вы действительно не хотите больше меня видеть? Мне казалось, мы прекрасно провели время.
— Вот именно. Может, поэтому нам и не надо больше встречаться.
Андреа почувствовала себя не в силах продолжать этот разговор. Она повернулась и вошла в дом. Стоя с закрытыми глазами у двери, она тихонько покачивала Либи, пока не услышала, как машина отъехала.
Андреа знала, что настало время рассказать обо всем свекрови. Уложив Либи, она пригласила Кинди, тринадцатилетнюю девочку-соседку, которая обычно оставалась с ребенком, когда ей надо было зайти к родителям Майкла. Эд отсутствовал — уехал в служебную командировку. Грэйс на кухне пекла пирог. Она встретила невестку с несколько смущенным, хотя и вполне дружелюбным видом.
— Эд все мне рассказал, — объявила она, наливая Андреа стакан чая со льдом. Они сели за стол.
— Мне страшно неловко, что я скрывала это от вас. Мы не хотели вас расстраивать, — сказала Андреа, опустив глаза.
— Для меня это был настоящий шок, но я представляю, как невыносима для тебя эта неопределенность, — ответила Грэйс. — Слава Богу, что Майкл ничего не знает.
Хотя в словах свекрови и не чувствовалось никакого подтекста, Андреа стало не по себе. Закусив губу, она старалась справиться с охватившим ее волнением.
— Хочу, чтобы ты знала, — продолжала Грэйс. — Если Либи все-таки окажется ребенком Катлера, это не изменит нашего отношения к ней.
Андреа понимала, что сейчас в Грэйс говорит рассудок. Что скажут чувства? В голосе свекрови она уловила нотки неуверенности. Конечно, для них это потрясение. В конце концов Либи — ребенок их единственного сына.
— Эд сказал мне то же самое. Вы не представляете, как много для меня это значит! — голос Андреа дрогнул.