Дениска, уткнувшись в бурку, думал о расстреле Шпака, о пропавшем Дударе и о матери, что осталась далеко в станице.
В тумане замелькали люди: полк обгонял какую-то часть — сбоку дороги стояли кубанцы, только что вышедшие из боя.
— Здорово, Егор!
— Здорово.
— Братцы, а Пархвенова нету у вас?
— Какого Пархвена?
— Пархвенова.
— А! Пархвенова?.. Нету.
— Да куда тебя черт прет с конем, зенки позылазили, што ль?
— Не стой на дороге.
— Много отправилось наших-то в бессрочный?
— Наших? Нет, не очень. Вот белополяков поклали вчерась махину.
— Говорят, самого Пилсудского взяли в плен?
— За малым не прихватили.
— Ишь-ты. Убёг, значит?
Дениска вглядывался в неясные в тумане лица, ловил слова, от которых становилось теплее на сердце. Вот эти люди, которые вчера, на рассвете, может быть, лежали в густом нескошенном жите, прижатые к земле огнем, сейчас стоят у дороги, улыбаются, шутят…
— Здорово, Дениска!
Дениска перегнулся с седла, пытаясь разглядеть того, кто его окликнул.
— Кто тут?
— Да это я, Андрей, — проговорил парень, хватаясь рукой за переднюю луку.
Дениска в длинном, отяжелевшем, угрюмом парне узнал одностаничника, с которым не виделся чуть ли не с самой войны.
— Андрюша, здравствуй! Здоров?
— А с чего ж мне болеть? Здоров, — мрачновато ответил Андрей.
— Не ранен?
— Не-е-е. Не слыхал с дому ничего?
— Нет, а ты?
— Читал газетку: Врангель в Донбасс лезет.
— Ну-у-у-у?
— Вот те и «ну». Мы к полякам, он к нам. Вот тебе и круговерть! Армия у него — несть числа. Никак не одолеют: прет и прет, на Дон лезет.
Дениска слушал земляка, волнуясь: вдруг захватят врангелевцы станицу, а там его мать!..
Андрей оторвался от седла, крикнул вслед Дениске:
— Круговерть! Аж голова кругом!..
Где-то позади, у дороги, остался сменившийся полк Андрея. Дениска подумал: «Если жив буду, напишу матери, чтобы она не беспокоилась, а еще спрошу в письме, что слышно про Врангеля».
…Ехали долго-долго, потом внезапно остановились. Полк разворачивался.
Шепотом передавалась команда:
— Не разговаривать.
Дениска заметил, как две сотни отделились, свернули влево. Мимо проскакал, видимо с донесением, ординарец. Один из разведчиков пошутил:
— Будем блукать, братцы, пока и зенки не выблукаем.
Буркин сердито оборвал:
— Прекрати басни, ай команды не слыхал?
Терентьич вызвал команду разведчиков.
Вытянув по-гусиному шею, Буркин слушал распоряжения Терентьича. Левое ухо заложило наглухо, и он, принимая приказание, все подставлял правое.
— Вы меня слушаете? — спросил командир полка.
— Слухаю, товарищ командир.
— Имейте в виду, ваша команда — глаза и уши полка.