— Вы не догадываетесь, куда я вас веду?
— Нет… Впрочем, мне все равно.
— Вот как? Да, русского человека трудно чем-либо заинтересовать, и вся его жизнь складывалась согласно с его инертным характером.
— Это верно, мы люди с характером, — проговорил Дениска.
Остановились около небольшого домика.
— Мой дом, заходите.
Прошли через коридор и гостиную. Дениска неуклюже цеплялся о притолоки дверей и конфузливо извинялся. Из боковой комнаты вышла навстречу девушка. Дениска испуганно зацепил ногой стол, чуть не опрокинул его. Из-под кубанки на лоб пополз липкий пот, пощипывая глаза. Прошли в следующую комнату. Сели.
— Вы осматривайтесь. Я сейчас.
Юнкер ушел, оставив за собой приоткрытую дверь, через которую была видна спальня. Из гостиной слышался смех. Через минуту юнкер вернулся и уселся поглубже в кресло. Беседа не клеилась. Дениска со скукой водил глазами по стенам комнаты, которая казалась маленькой от множества вещей, умело расставленных, видимо, заботливой женской рукой.
На пороге появилась девушка с подносом в руках.
— Мы сейчас будем кофе пить.
— Не пью. С детства не привык к кофе.
— Видите, вы даже и в этом азиат, — улыбаясь, сказал юнкер.
— А что ж турки — европейцы? Они его почем зря хлебают, — ответил Дениска.
Юнкер покраснел, подвинул к Дениске бутерброд с маслом:
— Ну, ешьте это.
— Это можно, — оскалил зубы Дениска. — Небось, и хлеб и масло наши? Русские либо украинские?
Юнкер вдруг встал, с шумом отодвинул кресло:
— Вы… вы… — запинаясь от ярости, проговорил он, — яркий представитель разнузданной большевистской расы, которая обязана нам гостеприимством.
Дениска захохотал и внезапно смолк, приподнимаясь.
— Ты что ж, господин юнкер, может, меня за кусок нашего же хлеба купить хочешь? — Дениска с грохотом выскочил из-за стола и, нечаянно задев плечом вазу, стоявшую на подоконнике, выбежал в коридор.
Из гостиной показалась девушка, торопливо открыла ему наружную дверь. На улице Дениска взволнованно зашагал по тротуару, не обращая внимания на подозрительные взгляды прохожих. В лагерь вошел обрадованный, как домой. Колосок спал, укрывшись буркой.
— Слышь, Мишак, а Мишак, спишь? А то б я тебе рассказал, как я сейчас с господином юнкером схлестнулся…
Дениска укрылся с головой, прижался к Колоску и уснул.
В середине сентября прошел слух об эвакуации лагеря.
Ранним утром Терентьич, обходя расположение полка, улыбаясь, говорил:
— Ну, «поехал казак на чужбину далеку». Собирайтесь, товарищи, завтра выступаем.
— Куда повезут-то, товарищ командир?
— В лагерь Цербст.
— Далеко?
— Далеко!
На следующий день полк в боевом строю прошел через городок. Полковой оркестр играл марш.