совершенно исчезает, так же как воля и рассудок, и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера.
Таково же приблизительно положение индивида, составляющего частицу одухотворенной толпы. Он уже не сознает
своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней сте-
пени напряжения. Под влиянием внушения такой субъект будет совершать известные действия с неудержимой стреми-
тельностью; в толпе же эта неудержимая стремительность проявляется с еще большей силой, так как влияние внушения, одинакового для всех, увеличивается путем взаимности. Люди, обладающие достаточно сильной индивидуальностью, 47
чтобы противиться внушению, в толпе слишком малочисленны, и потому не в состоянии бороться с течением. Самое
большее, что они могут сделать, — это отвлечь толпу посредством какого-нибудь нового внушения. Так, например, удачное слово, какой-нибудь образ, вызванный кстати в воображении толпы, отвлекали ее иной раз от самых кровожад-
ных поступков.
Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств
и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действия внушенные идеи — вот главные
черты, характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого
своей воли не существует.
Таким образом, становясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лест-
нице цивилизации. В изолированном положении он, быть может, был бы культурным человеком; в толпе — это варвар, т. е. существо инстинктивное. У него обнаруживается склонность к произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузи-
азму и героизму, свойственным первобытному человеку, сходство с которым еще более усиливается тем, что человек в
толпе чрезвычайно легко подчиняется словам и представлениям, не оказавшим бы на него в изолированном положении
никакого влияния, и совершает поступки, явно противоречащие и его интересам, и его привычкам. Индивид в толпе —
это песчинка среди массы других песчинок, вздымаемых и уносимых ветром. Благодаря именно этому свойству толпы, нам приходится иной раз наблюдать, что присяжные выносят приговор, который каждый из них в отдельности никогда
бы не произнес; мы видим, что парламентские собрания соглашаются на такие мероприятия и законы, которые осудил
бы каждый из членов этого собрания в отдельности. Члены Конвента, взятые отдельно, были просвещенными буржуа, имевшими мирные привычки. Но, соединившись в толпу, они уже без всякого колебания принимали самые свирепые