Алена все еще смотрела на Вадима, но теперь глаза ее блестели, а ресницы вздрагивали от возбуждения. Он совершенно четко прочувствовал произошедшие в ней перемены. Поднялся с табурета, взял Алену на руки и отнес на кровать. Она, не говоря ни слова, выскользнула из его объятий, медленно сползла на пол и встала перед ним на колени.
— Подожди, так нельзя. — Вадим попытался ее приподнять. — Я не могу, когда женщина стоит на коленях.
— Придется терпеть, — Алена говорила глубоким, не похожим на свой обычный, голосом. Вадим сделал еще одну смущенную попытку поднять ее с колен, но она взглянула так сурово, что руки его опустились…
Полчаса спустя они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Счастливые и изможденные. Алена чувствовала во всем теле такую легкость и беззаботность, что не узнавала сама себя. Казалось, вся радость вселенной поселилась в этой чудесной комнате с обитыми рейкой стенами и высоким потолком. Хотелось превратиться в озорного солнечного зайку — творить, что угодно, скакать, где вздумается, и чтобы никто тебя не поймал.
— А тебе кто-нибудь говорил, что он, — она скользнула рукой вниз по неожиданно нежной на ощупь коже Вадима, — у тебя безумно красивый?
— Н-н-нет, — Вадим немного растерялся и даже покраснел. И когда только она успела стать такой ласково-бессовестной девчонкой? — В чем это выражается?
— Выражается?! — Алена весело рассмеялась. — А в чем должна выражаться красота? Нет, этого я не знаю. — Теперь она говорила глубоким, страстным шепотом. Голос чуть-чуть дрожал. — Я только знаю, как это действует.
— Ну и как? — не сдержал праведного любопытства Вадим. Хотя и боялся, что она сейчас ляпнет что-нибудь такое, от чего даже у бывалого бойца постельного фронта волосы встанут дыбом.
— Если он красивый, то, когда видишь его, сразу возбуждаешься! Вот!
Вадим с облегчением вздохнул. Получилось совсем не похабно, даже как-то наоборот.
— И много ты видела красивых? — Вадим пошевелился, сдвигая ее руку и стараясь изобразить на лице оскорбление и мучительную ревность. Алена в ответ усмехнулась и вернула на место ладонь.
— Нет, — ответила она с готовностью. — Только у тебя!
— Господи, как же ты иногда умеешь изъясняться, — Вадим несколько смущенно рассмеялся. — Можно умереть! — Он с радостью пил ее новое, беззаботное и озорное настроение. И с досадой удивлялся, почему всегда не может быть так.
— Не надо умирать! — Алена ластилась к нему, как кошка. — Ты лучше живи. Мне это очень нужно!
— Что именно «это» тебе нужно? — Вадим крепче прижал ее к себе. — Мне иногда кажется, что я нужен тебе в одном, ну максимум в двух каких-то, смыслах.