– Черт вас возьми, Шахров! – В голосе Ксении слышались едва сдерживаемые слезы. – Вы настоящая сволочь!
– Это комплимент? – усмехнулся Егор Иванович. – Жизнь долго учила меня уму-разуму. Выходит, я оказался неплохим учеником. Так мы встретимся или нет?
– Где?
– О-о! Приятно, что вы меня поняли. Я предлагаю «Вавилон». Это мое царство, и только там я смогу оказать подобающие почести моей будущей царице!
– Вам не противно вынуждать женщину…
– Сами виноваты, – перебил ее Шахров. – Нужно было проявить больше гибкости. Глядишь, и господин Чигоренко отделался бы легким испугом. А теперь… Вы знаете, что на его имущество могут наложить арест?
– Вы не посмеете.
– Только вы можете остановить это, Ксения Викторовна…
Она молчала, глотая слезы, собираясь с силами.
– Хорошо… – наконец сказала Ксения. – «Вавилон» так «Вавилон». И приготовьте побольше шампанского.
– Оно будет литься рекой! Так я заеду за вами?
– Через два часа.
Ксения подошла к зеркалу. Она увидела свое лицо, бледное, с лихорадочным румянцем на скулах, с темными от возбуждения глазами. Рыжие волосы сияли вокруг огненным нимбом. «Что я делаю? – спрашивала она себя. – Куда я еду? И зачем? Этого страшного человека нельзя уговорить, нельзя выпросить у него пощады, ни для себя, ни для Филиппа. Даже если я…» Дальше мысль обрывалась, не обретая логического завершения.
Ксения открыла шкаф с ровным рядом вешалок, выбрала темно-красное платье и такой же шарф, приложила к себе. Красный цвет сразу сделал ее еще более бледной, подчеркивая открытые части тела: руки, шею и грудь.
– Пожалуй, надену это, – пробормотала Ксения, просовывая голову в узкий и длинный вырез.
Платье плотно обхватило ее прохладной шелковой волной, изысканными складками легло на ноги. Волосы Ксения подобрала вверх, оставив часть локонов свободно виться. Из украшений она выбрала подаренный Шахровым браслет, который великолепно смотрелся на ее точеной руке.
– Хоть картину пиши! – усмехнулась Ксения своему отражению в зеркале.
Она вышла на балкон и выглянула вниз, во двор. Когда подъедет машина, она сразу спустится.
Внутри Ксении царило странное, неподвижное спокойствие, не нарушаемое ни мыслью, ни чувством. Она вся замерла в преддверии чего-то неизвестного, как замирает цветущее поле перед грозовым ливнем. Напряжение словно разлилось в воздухе, невидимое, неосязаемое, грозя разрешиться неистовством грома, молний и бурных потоков. Ксения ощущала себя в зыбком безвременье, где нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Ничего…
Черный «мерседес» Шахрова скользнул во двор подобно дьявольской тени, бесшумно остановился и приоткрыл свои дверцы. Он тоже казался нереальным, выдуманным, как и все вокруг – это бледное от зноя небо, похожий на пчелиные соты дом, корявые деревья внизу, грубый каменный балкон и фигура женщины в красном платье.