На закате дня они пришли к караван-сараю, который стоял чуть в стороне от дороги, пристроившись к краю скалы. Маленькая речка огибала его с трех сторон, и невысокие, но толстые и крепкие стены защищали его от ледяных ветров. Двое слуг, с факелами, поздоровались с путниками у ворот.
После обычных слов приветствия, старший из них спросил Уроса:
— Ты будешь спать вместе с другими гостями или ты желаешь отдельную комнату для тебя и твоей служанки?
— Да, я хочу спать отдельно, — неторопливо ответил Урос. — Только я и мой конь.
Бача взял Джехола за уздечку и повел их сначала через большой зал, который был, насколько можно было судить, чистым и убранным. Здесь каждый имел место для себя и своих животных. Керосиновая лампа с вычищенным стеклом распространяла достаточно сильный свет. Затем они попали в широкий коридор, который вел в просторное помещение со сводчатым потолком, — такое большое, что в нем могло переночевать много людей, и такое высокое, что лошадь свободно разместилась бы в нем.
Возле входа стоял чан с водой и корыто со свежим сеном. Чуть дальше, у стен, лежали тюки соломы, служившие постелью.
Мокки помог Уросу лечь: в свете лампы его рана выглядела пугающе и бача, почувствовавший запах гниения, отпрянул назад. Серех прошептала Мокки:
— Скажи ему, чтобы принес горячей воды и чистых тряпок.
Саис повиновался. Даже самым юным из бача, маленькая кочевница не могла ничего приказывать.
Серех обмыла рану и, открыв один из своих мешочков, протянула руку за травяным порошком.
Внезапно плетка хлестнула ее по руке.
— Никаких мазей, порошков и трав, — процедил Урос сквозь зубы. И повернувшись к бача, сказал:
— Бача… черного чаю… очень крепкого… и сладкого… побыстрее…
Маленький слуга торопливо убежал.
— Мокки завтра, на рассвете, — перевяжет мою ногу. А сейчас, пошли вон отсюда… и ты и она…
В коридоре они встретили слугу, прислонившегося к стене.
— Послушай, ответь мне, — спросил он Мокки шепотом, — он не собирается умереть прямо здесь? Это был бы первый случай у нас…
— Нет, обещаю тебе, — ответил саис, — он просто сильно устал, от чая ему станет лучше.
— У нас всегда кипят два самовара, — воскликнул бача. — Я сейчас же ему все принесу.
Они вошли в зал. Только одна лампа еще горела здесь. Люди и животные спокойно спали на чистом, каменном полу, каждый на своем месте.
— Судя по всему, — сказала Серех, — здешний хозяин очень работящий человек.
— О, да! — хихикнул бача, — он не старше тебя. Здесь за всем здесь следит вдова, его мать.
Мокки стыдливо и нерешительно стоял позади Серех. Теперь, когда он остался с ней наедине, его охватило жгучее нетерпение. И думая совсем о другом, он тихо спросил ее: