— Ваше превосходительство… — начал подниматься майор.
— Сиди, герой! Набегался уже поди за два дня. Какого же ругателя ты у себя держишь?
Швецов только развел руками:
— Штабс-капитан Гогниев, командир первой роты. Дважды уже был разжалован и выслужился опять. Не характер — командовал бы сейчас батальоном. Не мирной он человек, Алексей Петрович, спокойствия не переносит. Но в бою — лучшего офицера не надо. И этой ночью шел в авангарде и на гору, и потом по гребню.
— Прикажи вызвать его.
Пока ждали Гогниева, Ермолов говорил о предстоящих делах. Большой Дженгутай, столицу Мехтулинского ханства, он решил снести до самой земли, на которой она стояла. В наказание сегодняшним изменникам и в назидание будущим. Но Парас-аул, сказал он, надо бы оставить нетронутым. Сохранить в тылу селение, куда можно будет вернуться после похода и вознаградить этой землей тарковского шамхала, оставшегося верным России.
Открылся полог, и в палатку шагнул Гогниев. Лихой в бою, шумный у полкового костра, он и здесь не слишком робел, хотя оглядывал собравшихся настороженно. Остановился у дальнего конца стола, рядом с Новицким, скользнул по нему взглядом, не узнавая.
— Подойди! — крикнул ему Ермолов.
Пока штабс-капитан пробирался между спинами сидящих и полотняной стенкой, командующий поднялся ему навстречу:
— Слышал я… что ты первым на гору взошел, что ты первым по кострам их бежал. Спасибо за службу, штабс-капитан. Поздравляю тебя с крестом Святого Владимира. Но уж смотри, брат, как ты меня вчера костерил, так уж впредь не ругайся.
В неверном свете нескольких свечек Сергей не видел, изменился ли цвет лица награжденного офицера. Он только вытянулся, рявкнул громко и неразборчиво и повернулся кругом, чуть не смахнув полами черкески ближние к краю тарелки. Ермолов его не удерживал. Зато остальные смотрели на «дедушку» глазами едва ли не влюбленными.
— Здесь отдыхать не будем. Завтра же скорым маршем идем к Дженгутаю, вытесним обоих ханов в горы. А там уже станем, подождем и подумаем. Может быть, кто и захочет к нам в гости наведаться. Выслушаем, обсудим…
I
Снег падал всю ночь. Когда наутро Сергей вышел из дома, провалился выше колена и засмеялся от удовольствия. Подумал, что был бы он в армейской обуви, набрал бы полные голенища и потом мучался до вечера с вымокшими носками, штанинами. Ноговицы[44] же, плотно облегавшие голень, хорошо защищали и штанины, и чувяки.
Набрал полную пригоршню пушистого, холодного вещества, слепил наскоро плотный комочек и швырнул в прут, вылезавший выше забора. Промазал, поморщился и нагнулся за новой порцией. Старуха, замотанная в черное по глаза, вышла из-за дома, удерживая обеими руками несколько кизячных лепешек. Что-то проговорила сурово и вошла в дверь.