Следующим утром Новицкий встал еще затемно. Офицеры, его компаньоны, тоже поднялись с ковров, на которых коротали холодную ночь, и отправились искать свои роты. Небо усыпано было звездами, холодный воздух обжигал щеки. Ни снега, ни ветра, но температура упала градусов на семь.
Он обтер лицо снегом, найдя нетронутое скотом и людьми место, и пошел к дому Ермолова, где собирался военный совет. Семен пошел к табуну, забирать лошадей.
Около дворца суетились люди, большинство без всякой заметной постороннему наблюдателю цели. Но обозные очищали повозки от налипшего снега, казаки конвоя седлали лошадей и строились, артиллеристы копошились у пушек, готовясь взять орудия на передки. Отряд готовился сняться с места, только куда же ему предстояло двинуться? Ответа не знал, кажется, и сам главнокомандующий.
Новицкий заметил в смутном мерцании факелов мощную фигуру майора Швецова, рядом еще двух знакомых ему батальонных и поспешил следом. Офицеров собрали в комнату, не ту, маленькую, где вчера принимали Сергея, а большую диванную. Там уже был Вельяминов, одетый как для похода.
Через четверть часа появился командующий. Новицкий глянул на него и подумал — вряд ли Ермолов за минувшую ночь дремал более часа. Плечи обвисли, ссутулились, мясистые щеки обтянулись, словно бы перетекая в мешки, обозначившиеся под глазами. «Не хочу я быть генералом, — мелькнула крамольная мысль — не хочу менять здоровье и радость существования на чины, почести и регалии». «Да кто тебя будет спрашивать? — парировал Сергей свое же собственное здравомысленное суждение, — прикажут, и побежишь вперед и вверх, полезешь по камням, вершинам и годам…»
— Господа офицеры! — начал Ермолов, уперев в колени тяжелые кулаки. — Нам необходимо принять сейчас важное решение, от которого зависит судьба нашего отряда и, очень возможно, судьба всего Кавказского края. Окончательный приказ отдаю я, и я же принимаю на себя всю полноту ответственности. Но прежде чем сформулировать его текст, я хотел бы выслушать суждение каждого офицера, каждого командира батальона, батареи, эскадрона, казацкого полка, начальников ополчений.
Командующий обвел глазами собравшихся. «В подобных случаях, — подумал Сергей, — начинает говорить самый младший по чину, чтобы на него не давил авторитет командиров. Но кого же Алексей Петрович назначит сейчас самым меньшим? Я бы мог выступить первым, чтобы никому не было так уж обидно, но Георгиадис с Рыхлевским будут весьма недовольны, коли так просто раскроюсь в большом собрании. Да и что можно добавить к тому, что сказал генералам уже вчера…»