, а не полным разорением, душевным опустошением и мраком, а то и психическим повреждением.
Духовник отец П. в назидание повествует о себе самом пятнадцатилетней давности, когда начинал иноческий путь: ходил отрешенным лунатиком, закатив глаза и теребя четки, не ел, не пил, не спал. Добравшись до кошмаров и видений, вместе с леденящим ужасом испытывал удовлетворение: шутка ли, сравнялся страхованиями с великими; хотели уже везти в дурдом, но тут наткнулся он у святителя Игнатия на описание прельщенного, узнал себя и, слава Богу, протрезвел.
Может ли увенчаться добром дерзкое намерение не снявши сапог [635] предстать перед Владыкой и беседовать с Ним без посредника [636]? Когда в египетском скиту начинающий подвижник, получив у старца Ивистиона благословение на сердечную молитву, счел нужным проконсультироваться еще и у Пимена Великого, святой отменил правило, заметив: «авва и делание его на небе с ангелами; утаилось от него, что мы с тобой на земле и в страстях» [637].
Отцы, учившие молитве, не рекомендовали возводить кровлю раньше фундамента, т.е. приступать к умному деланию прежде очищения покаянием. 96 советов новоначальному монаху преподобного Ефрема Сирина не содержат ни слова о молитве; все они морального характера и призывают не лгать, не лукавить, не распускать языка, не любопытствовать о чужих пороках, не хитрить, терпеть недостатки ближних, остерегаться ненависти и зависти к преуспевшим, подчиняться старшим, не превозноситься, не злорадствовать, не жалеть себя, хранить верность Богу и монашеству [638]. Преподобный Нил Синайский в послании к монаху Агафию о молитве также пишет больше о милосердии, покаянии и сострадании; и другой преподобный Нил, наш, Сорский в своем Уставе говорит преимущественно о рукоделии, труде, нестяжании, помыслах, очищении души и меньше всего о молитвенных упражнениях и нетварном свете.
По наблюдению святого Исаака Сирина, высокого преуспеяния в молитве удостоивается один из десяти тысяч; не потому ли, что, как свидетельствуют патерики, нравы всегда были несоизмеримо ниже евангельской нормы. Все знают историю о двойном самоубийстве в женском монастыре Мен, когда утопилась инокиня, затравленная клеветой, а следом от угрызений совести повесилась виновница, пустившая сплетню. Между тем обитель славилась «строгостью правил, чистотой учения и примерной святостью жизни». Не менее известна повесть о блаженной Исидоре юродивой, единственной из четырехсот (!) сестер избранной ангелом в назидание Порфиритскому старцу: её дружно поносили, унижали, выражали отвращение, оскорбляли – смиренницы и постницы, молящиеся день и ночь