— Ну, если это нужно для здоровья, то почему бы и нет? — соврал Антон Владимирович.
— Вы, медики, как-то иначе смотрите на эти вещи. Не знаю, не знаю… Ну да ладно, дело не в этом, а в том, что дальше посоветовал мне уролог. Он сказал: «Ну раз так, то найдите себе любовника»! Вы представляете?!
— Что? — не поверил своим ушам Антон Владимирович.
— Найдите себе любовника!
— Вы не…
— Я не ослышался и не преувеличиваю! Я дословно передаю его слова! Хотите, скажу, что я услышал в ответ на требование извиниться передо мной?
— Не надо, — отказался Антон Владимирович. — Я и так могу представить. Вы не будете любезны подождать пять минут в приемной?
— Буду!
Как только ведущий специалист сектора спортивнодосуговой работы муниципалитета скрылся за дверью, Антон Владимирович снял трубку внутреннего телефона и набрал единицу, четверку и семерку — номер телефона в кабинете уролога.
— Сабуров!
— У меня сейчас сидит Гармазкин…
— Какой Гармазкин, Антон Владимирович?
— У тебя еще хватает наглости спрашивать, «какой Гармазкин»?
— А-а, этот хмырь…
— Игорь Сергеевич, слушай меня внимательно и не перебивай! — главный врач еле сдерживался, чтобы не заорать изо всей мочи. — Если ты немедленно не явишься ко мне и не расстелешься в извинениях перед Гармазкиным, то сегодня же получишь на руки трудовую книжку со статьей!
— Что, так сразу со статьей?! — попробовал возмутиться уролог.
— Почему «сразу»? — удивился главный врач. — Ты что, забыл про два строгих выговора — за пьянство на работе и за прогул? Сейчас получишь третий. И клянусь тебе чем хочешь, что я не пугаю, а просто информирую.
— Сейчас приду!
Что-что, а каяться Игорь Сергеевич умел. Исконно русскому человеку так и положено — и нагрешить от души, и каяться так же искренне.
— Простите меня, великодушно, Илья Николаевич… — басил Сабуров, прижав к груди обе ладони.
«Надо же — то якобы фамилию забыл, а тут и имя с отчеством вспомнил!» — подумал Антон Владимирович.
— …сорвалась с языка глупая шу… рекомендация…
— Вы считаете эти слова рекомендацией? — поинтересовался Гармазкин.
— Глупостью я их считаю! Полной глупостью! Абсолютной! И умоляю меня простить! И вы, Антон Владимирович, не сердитесь, пожалуйста, подобное больше не повторится…
Насладившись унижением уролога, Гармазкин сменил гнев на милость и ушел успокоенным. Антон Владимирович завел Сабурова в кабинет и строго сказал ему:
— Ну, то что ты то и дело не можешь удержаться, чтобы не выпить на работе, я еще могу понять — это болезнь у тебя такая. Но вот какого хера ты свой язык так распускаешь, я понять не могу. Если остроумия некуда девать — иди в цирк, клоуном работать! Если же хочешь оставаться у меня, то держи язык, где хочешь, хоть за зубами, хоть в жопе, но воли ему не давай. Вот зачем из ничего на ровном месте проблему создавать?