Спроси у марки (Свирский) - страница 12
Так было и на сей раз. Валя-Валентина показал через эпидиаскоп марку с портретом Тургенева и сказал:
— Обратите внимание на текст, в нем есть непростительная ошибка… Найдите ее.
И, ехидно улыбнувшись, добавил:
— Думаю, это задание вам под силу. Чтобы его выполнить, не надо иметь много серого вещества!
Недостатком серого вещества он попрекал нас неоднократно.
Ошибку в тексте на марке видели все: в цитате из стихотворения в прозе «Русский язык» вместо «правдивый» было напечатано «справедливый».
Но мы молчали.
Он понял, что это — акт сопротивления, однако остановиться уже не мог.
— Кажется, я переоценил ваши возможности. К вашему сведению: мой знакомый второклассник с заданием справился в три минуты.
Я покосился на соседку. Она сидела, опустив глаза в парту.
И тут я не выдержал. У меня не было четкого плана, так, мелькнула мысль — и все. Но она не просто мелькнула, а заставила меня выкрикнуть:
— А вы сами не знаете, почему получилась эта ошибка! Не знаете!
— Подобные ошибки — результат невнимательности или, что еще хуже — некомпетентности! — твердо произнес учитель. — Возможно, у тебя имеется другая точка зрения на данный вопрос? Изложи нам ее, мы с удовольствием тебя выслушаем.
Он улыбнулся одними губами.
— Есть! — выкрикнул я и вскочил.
— Да ты сиди, сиди, — разрешил Валя-Валентина. Мне даже показалось, что он рад моему вызову, который разрушал возникшую неловкость и давал ему возможность еще раз доказать свое превосходство. — Мы тебя слушаем.
У меня была заготовлена только первая фраза:
— Марку выпустили в сорок третьем году!
— Гениально! — иронически восхитился он. — Мы уже можем прочитать самостоятельно текст! Здесь действительно написано, что марка издана в сорок третьем. Если еще немного напрячь свои умственные способности, то можно сделать величайшее открытие: марка выпущена в связи со стодвадцатипятилетием великого писателя. Но скажите нам, уважаемый исследователь, какое отношение это имеет к теме нашего разговора? Если мне не изменяет память, речь шла об ошибке, которую вы, как мне кажется, все-таки заметили?
— Ошибка получилась не потому, что она не знала Тургенева, — сказал я. — Она его отлично знала, не хуже вас, и это стихотворение наизусть знала, только ей не до этого было!
— О ком ты говоришь? — Валя-Валентина смотрел на меня, как на помешанного.
Примерно так же смотрели на меня ребята, обернувшись на своих партах. Лишь один человек видел во мне нормального, и этим человеком была моя соседка, практикантка. Я только на миг встретился с ее глазами, но и этого мига было достаточно, чтобы почувствовать: она меня понимает, она знает, о чем я хочу сказать, и желает мне успеха!