В марте 493 года по христианскому летоисчислению Флавий Теодорикус Рекс торжественно вошел в Равенну, но то, что он совершил в тот ясный весенний день, бросило мрачную, воистину осеннюю тень на всю последовавшую за этим эпоху его правления. После того как все традиционные формальности были завершены, он и мы, его спутники, прошли во дворец под названием Лавровая Роща, где впервые лицом к лицу столкнулись с Одоакром. Он был стар, согбен, лыс — и явно лишен всякого лицемерия, потому что шел встретить нас с искренней улыбкой, раскинув руки в братских объятиях. Но Теодорих проигнорировал этот жест и потянулся к мечу.
В тот мартовский день в год 1246-й от основания Рима Западная Римская империя получила второе рождение. Она снова стала процветать под защитой Теодориха, но она никогда не простит своему правителю того, что он сделал в тот памятный день. Когда Теодорих выхватил свой «змеиный» меч, Одоакр в изумлении и ужасе отшатнулся, выдохнув:
— Huar ist gudja? Ubinam Iohannes?[119] Где епископ Иоанн? — Его глаза забегали по залу, но соучастник всего этого архиепископ из осторожности не пошел вместе с нами во дворец.
В этот мартовский день началась эпоха самого достойного правления, каким только могло наслаждаться любое европейское государство на протяжении веков. Но у Теодориха, разумеется, тоже были клеветники, соперники и враги, которые помнили — и следили за тем, чтобы и другие тоже помнили, — что он сделал в тот самый первый день. А сделал мой друг следующее. Он взмахнул своим мечом, словно топором, держа его обеими руками, и разрубил Одоакра от ключицы до пояса. Затем, когда мертвое тело безвольно рухнуло на пол, Теодорих повернулся к нам и сказал:
— Хердуик, а ведь ты был прав. Помнишь, ты как-то заметил, что Одоакр к старости, должно быть, совсем лишился костей.
И с того самого дня вплоть до настоящего времени на чистом небе на редкость разумного и достойного правления Теодориха Великого всегда виднелось темное облачко.