- Господин старший, чего же меня домой не отпускают?
- Прекратить разговоры! - прикрикнул тот.
Полковник, поглядев на доставленного ковбоя, жестом отпустил всех.
- Как вас зовут? - спросил он, пристально взглянув на арестанта.
- Я уже всем начальникам рассказывал... Роберто Юррита! А все равно не отпускают!
- Сядьте, Роберто, отвечайте на вопросы!
- Сижу, тридцать лет сижу, а что толку? - пробормотал Юррита, присаживаясь на краешек стула.
- Вас держат всего лишь сорок два дня, а вы уже успели надоесть всем своей феноменальной тупостью!
- Как? - оживился арестант и даже заерзал на месте. - Могу я спросить, - что бы значило это словечко?
- Оно означает, что ты такой дурень, какого еще никто не видывал! объяснил полковник, всегда гордившийся своим хладнокровием.
- А-а! Ну, это-то мне и прежде говорили.
Некоторое время Луис пытался проникнуть во внутренний мир собеседника, но скоро убедился в бесплодности этого занятия. Арестант оказался на редкость глупым, и вытянуть из него что-либо было просто невозможно.
- Н-да! Догадываюсь, как вы осточертели моим следователям! - наконец сказал полковник, вытирая платком лоб.
- Так ведь не я, а они пристают ко мне с пустяками! - пожаловался арестант. - Вот когда я был гаучо* [Гаучо - ловкие наездники-пастухи] у дона Густаво. Да вы его, наверное, встречали. Его любая собака знает...
Сдерживая нараставший гнев, Луис строго приказал:
- Отвечайте только на вопросы. Кто ваши родители?
- Мои родители, в том числе и мамаша, скончалась при моем рождении, а возможно, немного позже. Никто достоверно не знает, а я сам был в те дни очень маленький. Я, видите ли, бедный сирота! - сообщил арестант с подкупающей простосердечностью.
- Послушайте, вы... бедный сирота! Вас арестовали за приставание к полисмену с листовкой!
- Как, и вы о том же? - изумился пленник. - Сунула мне на улице какая-то девчонка пачку листиков. Я даже обрадовался: думаю, афишки насчет цирка. В цирке мне нравится: клоуны, лошади под музыку пляшут. В дверях самый настоящий генерал стоит, весь в золоте. Строгий, - у него без билета не проскочишь.
Глаза арестанта разгорелись, но полковник вовремя остановил его и заставил вернуться к истории с прокламацией.
- Смотрел-смотрел, ничего не понял: читаю я плохо, - продолжал рассказывать Роберто Юррита. - А на площади полицейский; я к нему: "Прочти, добрый человек, объясни, что к чему?". Смотрю, а у него глаза на лоб, видно, тоже неграмотный. "Отдай, - говорю, - афишку, поищу людей поумней". И стал я эти листочки прохожим совать. Только и всего. А полицейский цап меня за ворот и давай свистеть. Тут еще двое подскочили, рожи такие карманы береги. Один меня в зубы - я его... так и пошло. Драчунов не тронули, а меня в тюрьму. В Аргентине, правда, меня тоже за решетку водили, но к утру вытолкали, даже сна не дали досмотреть.