Все ахнули, вскрикнули,
Агарков просто окаменел, Грунин револьвер едва уха его не касался. А Марья
Антоновна после вскрика и оцепенения бросилась к фотографии: лица молодого
князя, еще мальчика, не было – разворотило пулей, между серьезными родителями
сидело в матроске нечто безголовое, от дыры с черными краями ломаными молниями
разбегались трещины в стекле.
Забыв про все, Марья
Антоновна кинулась к Груне:
– Ты... дрянь!..
чернавка!..
В полушаге от
направленного на нее ствола револьвера остановилась, замерла. Ухмыляющиеся губы
Труни проговорили:
– Завтра в восемь
ноль-одна вы получите такую же пулю себе в голову. Вы теряете время, Андрей
Ананьич. Считайте себя тоже заложником, скроетесь – все равно найду.
– Теперь я верю в это,
товарищ Аграфена, – сказал Агарков одеваясь. – Я не буду скрываться. Я могу
идти?
– Давно пора, я же
сказала – время теряете.
За то, что случилось
чуть позже, Груня до конца дней возненавидела Рогова: явился гонец от него и
передал ей срочный и категоричный приказ явиться на Скобелевскую площадь, в
бывший генерал-губернаторский дом по каким-то неотложным делам. Груне
совершенно было наплевать – каким, все дела ей ерундой казались, одно дело было
сейчас в ее жизни – князя молодого дождаться. По телефону Загряжских она
разыскала Рогова и стала орать в трубку:
– Да какие там дела,
рехнулся ты... я князя Ивана жду, вот что... Да, да – без меня обойдетесь... Я
должна... не понимаешь?! Да знаю я ваши два часа, пока все соберутся – пять
пройдет... да... да... хрен ты бревногубый, вот что! – и Груня свирепо бросила
трубку на рычаги.
Наговорила кучу угроз
своим орлам на случай, если князя без нее упустят, и умчалась на Скобелевскую.
Тоскливо и безмолвно выла ее душа от скверного предчувствия, и усиливало это
чувство явившееся ощущение, что не зря, не просто так сорвали обстоятельства
важнейшее дело, что вновь ненавистная сила, ни от кого не зависящая,
неотвратимая, устроила так...
"Застрелю
гада", – такая мысль металась по всему ее нутру, пока сама она металась по
лестницам губернаторского дома, разыскивая Рогова, его же и имела она ввиду.
Повезло бревногубому, что не попался он Груне. Один раз, правда, остановилась
она вдруг на мгновение посреди мраморной лестницы и рассмеялась в голос,
оглядываясь, – да ведь генерал-губернаторский дворец! Ха! Мыслимо ли – она,
горничная, чернавка! стоит на этой мраморной лестнице хозяйкой! И плюнуть на
мрамор можно и ничего не будет тебе! – Груня с удовольствием плюнула и сразу
про князя вспомнилось, удовольствие смело и опять Груня понеслась по
лестнице...