– - Без ума -- голова шелбала, она никому спокою не даст, -- равнодушным тоном проговорил хозяин и, широко зевнув, откинулся к стене и потянулся.>
IV.
Дождик делался меньше и меньше. На западе уже прояснялось, и в скором времени оттуда брызнули огненные лучи заходящего солнца и заиграли на каплях дождя, покрывавших и листву деревьев, и ярко зазеленевшую придорожную траву.
Шкарин убедился, что ему нужного разговора, видимо, вызвать не удастся, и замолчал. Закусивши, он пил чай, чашку за чашкой.
Под боковым окном что-то мелькнуло; одна половинка его вдруг отворилась с улицы и в нем показалась человеческая голова в измятом и засаленном картузе, с острыми глазами, с небольшой щетинистой бородкой. Шкарин при виде ее вдруг замер, сердце его сильно дрогнуло, из рук чуть не выпрыгнуло блюдце. Он узнал Максимку-пастуха.
"Что за чудо, не наваждение ли?" промелькнуло в его уме, и он подался головой назад в простенок, чтобы скрыть в тени свое лицо, и стал ожидать, что будет.
– - Чай да сахар, -- проговорил Максимка смело и самоуверенно.
– - Просим милости, -- проговорил Горкин. -- Иди в избу, чего под окном-то встал?
– - И в избу приду, отопри-ка пойди мне заднюю калитку, -- сказал спокойно Максимка и юркнул от окна вниз.
Хозяин допил чашку, вылез из-за стола и пошел вон из избы.
Шкарин немного овладел собой, хотя сердце его продолжало сильно биться. Ему захотелось, не теряя времени, сделать кое-какие расспросы, и он, быстро допив блюдце и обратившись к хозяйке, спросил:
– - Что ж этот человек-то живет, что ль, у вас?
– - Нет, он не наш вовсе, а так, прохожий.
– - Знать часто останавливается у вас, хорошо вас знает-то?
– - Кто нас не знает, нас все знают.
– - Что ж это он не пошел, где люди-то ходят, а в заднюю калитку? -- помолчав с минуту, снова спросил Шкарин.
– - А кто ж его знает, -- сказала хозяйка.
"Это что-нибудь да не так", подумал Павел Анисимыч и почувствовал, как у него снова кровь ходуном заходила.
Вскоре послышался стук в сенях, и в избу вошли хозяин, а потом Максимка. Хозяин прошел прямо за стол и сел на прежнее место, а Максимка, перекрестившись, стал было здороваться, и вдруг, взглянув на Павла Анисимыча, запнулся, в лице его что-то дрогнуло, и он на минуту потерялся. Павел Анисимыч пристально глядел на него, стараясь сохранить спокойствие, хотя в душе его клокотала целая буря.
Максимка видимо преодолел себя и с деланной улыбкой проговорил:
– - Ба, знакомому человеку! Как это тебя Бог занес сюда?
– - А ты как попал?
– - Я, знамо как, на своем двоем, на палочке верхом.
– - Ну, а я на лошади приехал.