— Давно, — призналась она. — Но я не понимаю...
Травник бережно отстранил девушку от себя, тронул её волосы, рассыпавшиеся по подушке, и убрал руки.
— Если ты думаешь, что всё дело только в маленьком кусочке плоти, который был там, — сказал он, — тогда успокойся: это ерунда; я не смотрю на женщин, как на ношеное платье или на надкусанные яблоки. Но даже если бы и так, то вспомни: ты же говорила с высоким.
— Что? — спросила Ялка. — А. Ну и что? Перед глазами всё плыло.
— Прикосновение единорога излечивает все раны, — проговорил ей голос травника негромко и откуда-то издалека. — Ты снова девственница. И давай больше не будем об этом. Хорошо?
Почему-то эти слова подействовали на неё, как ушат холодной воды. Все призраки желания исчезли, ей стало как-то враз не до того. Её пробил озноб. Она покорно позволила травнику перенести себя обратно на свою кровать и укрыть одеялом. Она больше не думала. Ей было не до мыслей.
— Летела кукушка, да мимо гнезда... — сухими губами прошептала она, отвернувшись к стене. — Летела кукушка... Прилетела.
Она немного полежала так и погрузилась в сон, и потому не видела, как травник долго-долго смотрел на неё, потом вернулся на свою кровать и тоже очень долго сидел, глядя на огонь. Потом он встал, прошёл к каминной полке, снял с неё мешочек с рунами, и сел за стол. Осторожно, без стука рассыпал их пустыми сторонами вверх, пересчитал, перемешал, сосредоточился и выбрал три костяшки. После вытащил ещё две, открыл их все и стал рассматривать получившийся расклад.
— Надо же, — пробормотал он наконец. — Почти как раньше, только... Хм. А это что?
Руны перед ним лежали следующим образом:
Травник против воли вспомнил предыдущее своё гадание и покачал головой.
Ing опять был здесь, хотя и переместился в прошлое. Теперь уже Жуга не сомневался, что, а верней сказать, — кого он должен был обозначать. Перевёрнутая Raido, сулившая тяжёлый долгий путь, переместилась в будущее. Всё так же мерещилась солнечным призраком Sowulo, только теперь она обозначала не развязку, а препятствие: прорыв, путь к восхождению теперь препятствовал отношениям двоих.
А в середине, в настоящем, была перевёрнутая Turs — руна испытания и вызова. Руна, олицетворяющая хаос. Руна слабости и принуждения.
Там ещё была руна, означающая помощь. Но помощи от неё ждать не приходилось — Inwaz означал бессилие и терпение. Истолкование его всегда и полностью зависело от окружавших его рун. В хорошем окружении он означал препятствие или развилку на пути.
В плохом — смерть.
Смерть могла помочь.
Чья?
Кому?