— Вы когда-нибудь играли в русскую рулетку?
— Разумеется, нет!
— Так вот, сейчас вы занимаетесь примерно тем же. Вы уже разрушили множество не самых жизненных элементов своего мозга. Но что же будет, когда вы выведете из строя базовые ганглии, или двигательные центры кортекса, лимбическую систему или дыхательные центры? Что тогда произойдет с вами?
Алан не ответил. Ответ был известен им обоим: болезнь Паркинсона, паралич, психозы или смерть. Выбор невелик.
— Я должен предупредить вас еще об одном, — сказал Эксфорд. — Сенатор Мак-Криди намеревается встретиться с вами сегодня вечером.
— Вечером? Почему вечером? Я же собираюсь уйти отсюда до вечера.
— Он болен, у него глубокая миастения — вы понимаете меня?
Алан понял.
— Боже мой!
— Да. Вы должны сами принять решение, когда наступит решающий момент. Но я хочу, чтобы вы помнили, на какой риск идете.
— Спасибо. Я благодарен вам. — Улыбка Алана была довольно угрюмой. — Может быть, мне следует записать все, что вы сказали. Возможно, эта информация не удержится в моей памяти дольше, чем на час. Однако независимо от риска, с которым это связано, есть один человек, который во что бы то ни стало должен получить порцию целительной силы.
— И кто же этот человек?
— Джеффи.
Чарльз кивнул.
— Это замечательная идея!
Он встал и протянул Алану руку.
— Я пришлю вам копию своего доклада. Но на случай, если мы не увидимся до вашего ухода, запомните, Алан Балмер, что я ваш друг на всю жизнь.
Когда Чарльз ушел, Алан, лежа на кровати, принялся обдумывать все, что он услышал от Чарльза. Все казалось ему достаточно ясным. В данный момент его мозг, по-видимому, работает хорошо. Но мысль о том, что у него выпали — и, возможно, навсегда — целые блоки памяти, ужасала его. Ибо что есть человек, если не сумма воспоминаний? То, где он был, то, что он делал, почему он делал именно это — вот что являлось составляющими частями личности Алана Балмера. Без всего этого он был не более чем нуль, tabula rasa[2], новорожденный младенец.
Алан поежился. Он совершил свою долю ошибок в жизни, но тем не менее нравился себе таким, как он есть. И он не желал подвергаться эрозии. Он хотел остаться Аланом Балмером.
Что же ответить сегодня сенатору? Если Мак-Криди в силах спасти его репутацию и заявить на весь свет, что Алан Балмер не шарлатан и не сумасшедший, тогда Алан в долгу у него. И он оплатит свои долги.
Но прежде всего Джеффи. Ничто не может помешать ему применить целительную силу к Джеффи. И если сенатор пожелает после этого испытать действие целительной силы на себе, хорошо. Но вначале — Джеффи.