Именно на такой станции
сошли Платонов и Бабель, причем первый еще с подножки вагона заявил, что такие
города нужны, дабы почувствовать вкус времени.
— Интересно, а пирожки с
ливером по четыре копейки здесь есть? — по-своему воспринял окружающий мир
Бабель.
— Население тысяч сто, —
сделал предположение Платонов.
— Сто восемьдесят, —
обиженно поправил проходивший мимо ремонтник в фирменной оранжевой куртке.
— Значит, есть — где
развернуться, — иронично порадовался Платонов.
— Далеко ходить и не
надо. Вся нужная нам жизнь кипит на вокзале, — скептически заметил Виталий
Степанович.
— Так уж и кипит? Вон —
кран для заливки воды в паровозы, и там ничего не кипит. Это здание было
построено... — Платонов воззрился на дату, выведенную в кирпичной кладке под
крышей: — Ого! В начале прошлого века! Мне кажется, нам следовало выбрать
областной центр...
— Пойдемте лучше вон к
тому магазину, коллега. Мне кажется, это подходящее место для таких... Гм...
Как мы.
— А в «аляске» мне
жарко. Снега-то нет. Осень нынче, как будто август задремал...
— Еще раз вам повторяю,
вам бы телогреечку попроще, а вы вырядились, Константин, как на интервью к
губернатору...
— Скажете... В лучшем
случае — на сельхозработы.
— Смотрите, — придержал
за рукав Платонова Бабель, — кажется, вон наш контингент.
У магазина появились два
мужчины характерного вида. На одном из них была надета как раз упомянутая
Бабелем телогрейка. Испитые лица рыскали едкими взглядами по округе в надежде
увидеть знакомых или наоборот посторонних, у кого можно было бы «зашибить
деньгу». Платонов тут же подумал, что этим бы точно не подал, ибо в них
чувствовалась внутренняя агрессивность и ненависть ко всему окружающему.
— Точно? — переспросил
он мудрого коллегу.
— Куда точнее, —
подтвердил выбор Бабель. — Экстрима хотели? Получайте.
— Ну-ну... — покачал
головой Константин.
У него оставалось время
(пока они приближались к парочке неуверенным, типа прогулочным шагом) проводить
визуальное обследование. Один был высокий и крепкий, одетый в заляпанное черное
пальто, второй (в той самой телогреечке) малорослый, круглоголовый, из тех, что
на подхвате, суетливый и заискивающий, но с тем же презрением в глазах, словно
копировал своего товарища. Нет, эти не «сшибали деньгу», не клянчили, эти
добывали всеми доступными способами. И чем ближе Бабель и Платонов к ним
подходили, тем больше сомневался Константин, что это стоит делать. Бабель,
между тем, вышагивал так, будто шел на встречу с одноклассниками через сорок
лет. Высокий сразу заприметил журналистов и теперь выжидательно и нагловато
смотрел на Платонова.