— Здорово, мужики, —
попытался поприветствовать Константин.
— Мужики — в поле, —
хохотнул навстречу маленький.
— Здорово, — неожиданно
миролюбиво, но без каких-либо эмоций и протягивания рук, ответил высокий.
Дальше требовалась
разученная и утвержденная Бабелем легенда, но Константина вдруг понесло в
импровизацию.
— С поезда мы.
— Видели, — подтвердил
малорослый.
— Ссадили нас.
Бухнули... Документы... бабки... короче все... Блин, такие дела. На севере
работали. — И зачем-то глянул на часы, забыв, что на руке у него подаренный
редакцией на тридцатилетие «Tissot». — Да, на севере, бабки заколачивали, —
словно оправдывая оплошность, продолжил Константин, — а теперь хрен знает че
делать...
— К мусорам идите, в
линейный, — холодно посоветовал высокий. — Справку дадут, с билетами помогут...
Наверное...
— Похмелиться сначала
надо. Башку ломит. — Платонов достал из кармана мятую тысячу. — Вот, в куртке не
нашли. Где тут намахнуть по маленькой можно?
— Да везде, —
ухмыльнулся маленький. — Можно в кафе на вокзале, но «У Кузьмича» дешевле
будет. Водка не паленая, нормальная. А пирожки везде деревянные.
— Меня Костей звать, —
решился протянуть руку Платонов.
— Федор, — ответил тот,
что в телогрейке.
— Костя, — нацелил длань
в высокого Платонов.
— Виктор, — высокий
протянул-таки руку, но так, будто делал одолжение. — Работяги, значит? — прощупал
недоверчивым взглядом.
— Ну да, — ответил
Константин и сразу почувствовал, что звучит фальшиво. — А это Степаныч, раньше
профессором был, но в девяностые — сами знаете — профессоров никому не надо
было. — Импровизировал на правдоподобие Платонов.
— Профессор? — протянул
руку Федор. — Похож. А на севере че делал?
— Помбуром, — не моргнув
глазом ответил Степаныч, и у него получилось куда как правдивее, чем у молодого
коллеги. — Ну так как, за знакомство?
— А че — нет? —
поддержал вопросом Федор и обратился взглядом за поддержкой к Виктору.
— Можно,— равнодушно
согласился Виктор. — А сумки — че? Тоже увели?
Платонов и Бабель
озадаченно переглянулись. Ответили почти в голос:
— Ну...
— Понятно. Клофелин,
поди. Щас на станциях наклофелиненных хватает. Ходят — память ищут. А че
ссадили-то? — он цепко проверял легенду.
— Да вон, — опередил
молодого неопытного коллегу Бабель, — Костя бузить начал. Проводнице нахамил,
начальнику поезда в морду дал, ментов матом крыл... Понять можно, зарплату за
вахту и вещи — все увели. А эти еще предъявлять начали... Чуть не закрыли
обоих.
— Так, значит, вам в
линейное нельзя. Ребра в воспитательных целях переломают.
— Нельзя, — вздохнул
Бабель. — Надо как-то до другой станции. Паспортов-то нет.