— Вот почему я не
Пушкин, — сказал он сам себе с грустью, — Пушкин кричал бы стихи без оглядки и
махал бы обоими костылями, если бы это ему было нужно...
Вроде сказал сквозь зубы
да под ноги, но все же был услышан.
— А осень действительно
хороша...
Платонов поднял голову
на голос и увидел своего доктора, который вышел на крыльцо покурить.
— Простите, если
помешал, я в тамбуре сначала стоял, потом слышу, кто-то декламирует. Дай,
думаю, выйду. Между прочим, отличная терапия. Природа и стихи. Извините, если
помешал.
— Да нет, ничего, —
смутился Платонов.
Он допрыгал до крыльца,
рассмотрел на халате доктора табличку с именем: Васнецов Андрей Викторович.
— Одни великие люди
вокруг, — задумался вслух Константин.
— Что? — не понял
доктор.
— Я — Платонов, как
писатель, в реанимации — Бабель, революционер да и писатель, вы — Васнецов, как
художник, Мария — Магдалина...
— Ну да, ну да, —
торопливо согласился Андрей Викторович, не собираясь, видимо, вдаваться в
подробности хода мыслей пациента. — К вам тут милиция еще в первый день
приходила. Ну, мы обязаны сообщать. Я им обещал позвонить, когда вам полегче
будет. Я позвоню... Вы только Машу не впутывайте. Нашла она вас, нашла, и
хорошо.
— Хорошо... Скажите,
Андрей Викторович, а Маша... — Платонов замялся. — Ну, как думает официальная
медицина?.. О ее способностях?..
— Официальная медицина о
ее способностях не думает, — грустно улыбнулся врач, — официальная медицина
думает о том, как ей выжить, как остаться медициной, хлебушка на что купить.
— Ну да, ну да, — точно
передразнил Андрея Викторовича Платонов. — Жаль, Бабелю она не хочет помочь.
Правда, если тот даже пришел бы в себя, все равно бы не поверил.
— Материалист? — с ходу
определил Васнецов.
— Хуже. Прагматик,
верящий в жизнь на других планетах.
— Ясно, — доктор
выбросил окурок в специальное ведро и собрался, было, уходить, но потом вдруг
остановился и добавил: — Нет такого человека, которому Маша не хотела бы
помочь. Кто знает, может и сейчас в храме за вашего Бабеля молится.
— Кто назвал ее
Магдалиной?
— Да кто ж его знает?
Говорят, Кутеев.
— А вы, правда, зовете
ее на помощь во время сложных операций? — спросил уже в спину Платонов.
— Правда, и не только я,
тут то оборудование откажет, то банальных перевязочных не хватает, то
обезболивающего... Я б, кого хошь, позвал... — отвечал, бурча, доктор.
Константин еще постоял
некоторое время в коридоре и заковылял в палату, где его радостно встретил заскучавший
Иван Петрович.
— Ты че, в Москву на
трех ногах ходил? А твоя «мобила» тут всякие песни горланит. Во как!