Эш выразительно пожал плечами:
— Бывает.
— Да. Но это просто варварство. Поверить не могу, что люди некогда сжигали книги.
— Люди некогда сжигали людей.
— Эту книгу сочли фальшивкой и обрекли на уничтожение.
Эш склонил голову.
— Фальшивка, сожженная палачом?
— Да. — Джек увидел, как в глазах Эша что-то промелькнуло. — А что?
— Ничего. Нечто похожее я раскопал для Торна пару лет назад.
— Что именно?
Эш прищурился.
— Фрагмент текста из Нортумбрии. Торн думал, что это один из источников «Сказания об Эгиле». Очень убедительная штука: старый пергамент, аутентичные чернила, — но, как выяснилось, созданная не ранее семнадцатого века.
Джек, позабыв о страсти Эша к мистификациям, ощутил вдруг прилив раздражения: к черту прочие документы, все они слишком тривиальны!
— Вся суть в том, что мы проследили историю нортумбрийского текста; главным подозреваемым в изготовлении фальшивки оказался городской палач, который заявлял, что забрал документ у одного из своих… подопечных. Это доказывает, что у казненного действительно имелся подлинник.
— Городской палач?
— Полагаю, что так. Во всяком случае, мы обнаружили настоящую традицию в среде английских палачей — изготавливать подлоги: завещания и доверенности, сборники стихов и палимпсесты — что угодно. Причем некоторые так насобачились в этом деле, что стали настоящими виртуозами. Это я к тому, что перед сожжением с вашего документа вполне могли снять копию — или сам палач, или кто-то из его коллег.
— Я не думаю, что манускрипт — подделка.
— Ну, как бы то ни было…
Джек увидел в глазах Эша странный и, как ему показалось, недобрый блеск. Интересно, откуда он столько знает об английских палачах? Может, он все-таки входит в число заговорщиков и намеренно снабжает Джека нужной ему информацией? Но с какой целью?
Размышления Джека были прерваны появившейся на парковке Бет. Судя по костюму, она прямо с работы, видимо, попросила кого-нибудь заменить ее в библиотеке. В ее движениях чувствовалась некая неуверенность, в глазах отражалось легкое изумление, как будто она была ангелом, странствующим между мирами. Поравнявшись с Торном, Бет совладала с собой и поцеловала его в щеку.
— Прости, я очень хотела прийти.
— Ничего. Ты все равно это уже слышала.
Бет улыбнулась:
— Это лучшее из всех сравнений, а ты — лучший из всех поэтов.
— Так написано в моей грамоте.
— Правда?
— Это лучшая из всех грамот.
Бет взглянула на Джека, и ее глаза внезапно потемнели и как будто постарели. Солнце заходило, усталое красное солнце, и отчего-то Джек засомневался, что Бет действительно была в библиотеке, но не стал спрашивать. Он не мог спросить у женщины, где она была.