Боярин крайне недоверчиво посмотрел на меня, хмыкнул и задал второй вопрос:
- А железо где взяли?
- Так вот он же и сварил железо-то – снова показал на меня Пантелей.
- А кто ему помогал?
- Да никто! Хотя вон Сойка помогала, рыбу ему варила. – Он помолчал пару секунд и продолжил, не смея врать боярину – Ну и мужики ему ковать помогали. Но не за так, за ножи помогали, за косы! – добавил он, видимо считая что за «бесплатную» помощь он может получить порицание.
- Какие ножи?
Пантелей вытащил спрятанный за онучей нож и протянул боярину. Тот посмотрел, пощелкал по лезвию ногтем и сказал:
- Нож – себе забираю! Для государева дела! – и кинул Пантелею пару копеек. Вообще-то за одну копейку на торгу можно было два ножа купить, но ножа обыкновенных. Но тут Пантелей, набравшись храбрости (или жадности) сурово сказал:
- Две копейки за такой нож – мало! И десяти мало будет!
- И почему?
Пантелей взял из рук боярина нож, с сильным нажимом провел острием лезвия по лежащему перед боярином топору, оглянувшись, поднял с земли полешко толщиной сантиметров в пять и, поднатужившись, одним резом полешко переполовинил. Боярин осторожно взял нож из его рук и еще раз очень внимательно оглядел его. Проверил пальцем остроту лезвия, подумал немного. Сказал «ждите тут», поднялся и ушел внутрь своего терема. Через минут пять он вышел, протянул Пантелею серебряный талер, сказал одному из стрельцов:
- Проводишь его на торг, пусть поменяют ему на копейки и полушки, да без обману! А ты – он повернулся и показал пальцем на меня – поедешь со мной! Нынче же! Собирайтесь, мальцу тоже коня привести! – крикнул он стрельцам, стоящим в отдалении. – В Москву сейчас же едем!
В Москву мы выехали через час. Меня даже не спросили, умею ли я верхом ездить. И жестоко за это поплатились. Хотя правильнее было бы сказать, что поплатился как раз я: выяснив, что на лошади я держусь не лучше мешка с сеном, меня действительно просто засунули в мешок, который повесил за плечами один из стрельцов. Время от времени стрельцы менялись, я же покидал мешок лишь тогда, когда грозил стрельцам обмочиться прямо в мешке им на спину. И не сказать, что мой трюк удавался часто.
Чего-то мне резко расхотелось становиться боярином. Чувствуется, что подобные скачки – сто верст за пять часов – для бояр входит в обязательную программу и исполняются по меньшей мере дважды в месяц: ни стрельцы, ни сам боярин не выглядели уставшими когда уже в сумерках мы подъехали к Кремлю. Стрельцы вытащили меня из мешка и понесли за боярином, сам я уже передвигаться не мог.