Еще больший раздрай в мое отношение к нему вносит его —
с моей точки зрения — непрактичность. Представьте человека, который увидел
воров, крадущих его зерно, подъезжает к ним на своем мотоцикле и помогает
грузить, да еще подсказывает, как лучше незаметно вывезти добычу из хозяйства.
А мне объясняет: если люди воруют, то им надо, они, стало быть, нуждаются. А
когда завтра эти ворюги с испугу привозят зерно обратно, прознав, что сам
хозяин помогал грузить, отец отказывается брать и еще дает им пачку денег на
подъем хозяйства. Да что я, не знаю их — пропойцы они и бездельники. Так ведь
не пропили, мне на зло, а на самом деле поднялись и теперь у отца учатся ведению
хозяйства. А чему учиться-то? Подсчитал я как-то, что у нас работает вдвое
больше наемных, чем нужно, а если прикупить кое-какие машины, то вообще можно
обойтись гораздо меньшим числом рук. Снова отец улыбнулся только и сказал:
пусть себе работают, они нуждаются.
А про соседскую ферму вы не слышали? Там и земля — одни
болота, и все прохудилось, прогнило — ну, руки у соседа не из того места
растут, неудачник, в общем. Приходит он к отцу и просит принять в свое
хозяйство. Как я тогда возмущался! А отец взял все на себя, восстановил за свой
счет, наладил, получил совершенно невообразимые урожай, надои, привесы — ну,
это понятно, — но он этого неумеху-неудачника оставляет при хозяйстве, и тот,
самое интересное, будто перерождается, становится рачительным хозяином и
управляющим своего же бывшего имения.
А толпы нищих кормить, а разных бродяг и беглых приваживать
— это каково! А детдом взять на содержание! Я уж не говорю, что церковь тоже за
наш счет восстанавливалась. Я ему: отец, разоримся! А он только улыбается своей
детской улыбкой: так ведь не разоряемся, сынок, а только обогащаемся. Я ему:
ведь если бы не тратились попусту налево и направо — были бы уж богачами.
А он снова улыбается и говорит, что мы и так богачи. Потому что, по его мнению,
богатым быть — это когда и себе хватает, и еще людям помочь остается. И
самое интересное, что он снова прав. Вопреки законам предпринимательства —
прав! Вопреки всякой логике жизни — прав!
Утром просыпаюсь и жду, когда разбойники уедут по своим
темным делам. Жду с полчаса, кормлю соседей по бунгало, вывожу их ночные горшки
и посматриваю на окна дома. Наконец, выглядывает хозяйка и, подперев грубоватое
лицо ладошкой, долго так смотрит на мою улыбающуюся физиономию. Я предполагаю,
что это не вполне изящное зрелище, потому как на лице моем, кроме щетины и
синяков, явственно проступают холопское подобострастие и щенячья искательность
хозяйской ласки.