— Спасибо, благодетель, — прошептал Губин и налил себе еще
вина, — предлагаю выпить за прелестную половину человечества. Я вас люблю,
рыбоньки! — обратился он к представительнице этой самой половины.
— Я тут все изучаю биографию Сашки Пушкина, — продолжал свой
перманентный монолог Вадим. — Вы знаете, что его родители были братом и
сестрой.
— Это что же — инцест? — Валя заерзала на стуле, переложив
стройные ноги. — Кровосмешение?
— Вы знаете, что я юрист. Так вот, я сказал все юридически
верно. Правда, есть и дополнение: они были троюродными братом и сестрой. Но
первое, что я сказал, — правда. Сашку в семье ненавидели, его мать называла
«эльфант дэнатюрель» — вроде выродка по-нашенски...
— Слушай, Вадим, вот ты якобы изучаешь Пушкина, — сверкнул
из своего угла широкой лысиной молчавший до этого Олег. — Почитай что-нибудь из
его стихов.
— Его стихов никто не знает! Никто. Вот ты, Олег, можешь
хоть что-нибудь вспомнить? — ехидно улыбнулся хозяин пира.
— А как же? «Он из Германии туманной привез учености плоды:
вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда восторженную речь и
кудри черные до плеч.» Или вот еще: «Ни красотой сестры своей, ни свежестью ее
румяной не привлекла б она очей. Дика, печальна, молчалива, как лань лесная
боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой». Отгадай, откуда
это?
— В нашей «самой читающей стране» никто ничего не читает.
Пушкина не знают.
— Так откуда этот отрывок? — умненькие глазки Олега буравили
оппонента.
— Да ты знаешь, что родной брат Сашку ненавидел! Он продавал
издателям рукописи, которые воровал у брата. Он о Сашке говорил одни гадости. А
тот его прощал, в письмах советы добрые давал, — Вадим изобразил на
раскрасневшемся лице неуемное страдание.
— Значит, знаток Пушкина отрывки из школьной программы, из
«Евгения Онегина», не знает... — пилил Олег Вадима, ковыряя вилкой салат.
— А вы знаете, что мать Сашки брату прощала все, а Сашку
ненавидела?
— Слушай, а зачем тебе вот эта грязь о великом русском
поэте? — округлое лицо Олега стало жестким. — Что за садистская привычка у
нашей недобитой интеллигенции, как сказал Маяковский, «рыться в окаменевшем… и
тэ дэ»? Что за мания опускать гения до своего хамски-бытового уровня! Того, о
чем ты сейчас говоришь, нет уже, истлело! А великий поэт Александр Пушкин жив.
Как живы его образы, на которых воспитан десяток поколений. Живы и Татьяна
Ларина, и Евгений Онегин, и Ибрагим, и годуновский юродивый, и Дубровский, и
Петруша Гринев, и Василиса Егоровна. А язык!.. Вот недавно целый день пришлось
говорить со студентами. Так уж вымарался в их сленговой тарабарщине, пришел
домой и для релаксации перечитал «Капитанскую дочку»... Так вот, язык:
«Несмотря на чувства, исключительно меня волновавшие, общество, в котором я так
нечаянно очутился, сильно развлекало мое воображенье». Или вот еще: «Только не
требуй того, что противно чести моей и христианской совести».