— Образы... Это из школьно-номенклатурного жаргона, что ли?
— шаловливый глаз Вадима съехал в сторону «турчанки».
— Это из Библии, дражайший. «Образ Божий», сравни с безобразием,
то есть отсутствием этого самого Божественного в ком-то или в чем-то.
Вадим резко встал и молча потащил Олега на кухню. Некоторое
время оттуда раздавались приглушенные ругательства. Сергей предположил, что они
могут подраться. Валя потерла ладошки и азартно заерзала на стуле: «Люблю,
когда мужики дерутся!» Грустный Андрей, молча исподлобья наблюдавший застолье,
поднялся и вразвалку пошел на кухню.
Сергей обнаружил, что пить в доме нечего, и незаметно исчез.
Дома он сел за стол и стал перебирать черновики рукописей.
Работа не шла. Вернулась Дуська. Принесла вина. Пожарила картошки. Выпили. Поели.
Опять выпили. Дуська сбегала в магазин еще раз. Снова выпили.
«...Я сижу и смотрю на стакан. Я думаю о том, что я сижу и
смотрю на стакан. Я сижу и смотрю на растекающуюся лужу вермута. Я думаю об
этой луже. В ней отражается галактика. В ней отражается Дуська. А ее... я...
люблю. Она щербата. Глупа. Она чиста, как снег. Она наивна. Сейчас она спит.
Натужный храп сотрясает нашу заболоченную гавань. Я ненавижу ее. Иногда я готов
уничтожить ее. Кто ты, Дусь? Что ты? Ах, да! Ты абсолютно добра...
Я сижу за столом, заваленным мусором. Я нашел окурок
подлиннее, зажег спичку, поднес ее к окурку. Огонек осветил мое лицо. Я
всмотрелся в зеркало. Из захватанной плоскости на меня взглянуло мое лицо.
Глаза мои стекают на всклокоченную бороду и застывают на ней сосульками. А ведь
то, что раньше было на этом месте, любили. Мать. Женщины. Раньше сия личина
была ухожена. Теперь на меня лупоглазает обрюзгшая физиономия чужого человека.
Я смотрю в свои глаза и вижу... Ничего я там не вижу.
Звякнуло в передней. Вошли гости. Люди. Они о чем-то
спрашивали меня. Что-то говорили. О чем-то спорили. Я смотрел на них и тихо
ненавидел. Их холеные пальцы больно сдавили горло. Их любопытные глаза
бесстыдно изучали меня. А самое больное — они смеялись. Хохотали. И делали вид,
что не надо мной. Да, я их ненавидел. Я что-то им говорил. Даже взял гитару и
спел. Потом прочитал монолог. Они хлопали в ладошки, эти пришельцы из прошлого.
Я стал чужим самому себе.
Ах, какие умницы! Как они восторженны. Как блестящи. Кто им
нужен? Я? Нет... Они просты в своем движении. “Нет проблем”. Они устало
расслаблены. У них уикэнд. Я — один из пунктиков программы развлечений.
Ну, вот они и ушли. В комнате остались мы с Дуськой, дымок
дорогих сигарет и кто-то еще.