Мастерица, холившая Губина, расстаралась: из кресла встал и
солидно пригладил волосы вальяжный господин с седоватой бородкой, отдаленно напоминающий
Хемингуэя, поцеловал «столь нежную, но умелую ручку», приосанился и вышел из
зала так, будто за этими душистыми стенами его ждала толпа надоедливых
репортеров.
Вечером Андрей выдал ему деньги на билет до дома, и они
простились. Но утром в офис на Тверской ввалился полупьяный Губин и сказал, что
на вокзале встретил друзей из «мира Терпсихоры» и ему пришлось войти в долю по
оплате ресторанного счета. Да и некуда ему ехать, он хочет остаться здесь,
потому что его здесь любят и помнят. А сейчас он выпьет кофе и пойдет в гости к
Образцову, который живет в соседнем доме. Андрей указал ему на наличие густого
перегара и помятость одежды, но Губин поднял на друга мутно-красные глаза и
изрек: «Мы, засушенные деятели изящных искусств, не обращаем внимания на такие
низменные и пошлые мелочи!»
Через пару часов Губин вернулся из гостей. Опустился в
кресло напротив Андрея и грустно уставился в пол.
— Метр сказал мне: «Сергей Порфирьевич, вы о-оч-чень
уста-али!»
— Что в переводе с высокосветского на обычный бытовой язык
означает: наклюкался же ты, пьяница горький, и еще в порядочный дом
заваливаешься!
— Да, печальная была беседа.
— Ну, и — выводы?
— Дай денег, я напиться хочу.
— Это ты брось. На вино больше не получишь. Отправляйся в
красный уголок и проспись. А после работы мы пойдем в гости к твоей Лунноликой.
— Послушай, а это идея!
В первый же вечер их встречи Андрей печально сообщил, что
его Лунноликая «сломалась». Выиграла в канадскую лотерею компьютер, продала его
за большие деньги и запила. Раньше она в пьянстве замечена не была и, будучи
начальником отдела, гоняла своих подчиненных за пьянку и увольняла безжалостно.
И вот теперь уволили ее. Также безжалостно.
Вечером они поехали к Симе в гости. Она встретила их шумно и
сразу потащила в комнату, где ожидал гостей богато накрытый стол. Андрей
посидел немного и уехал домой. Губин остался и усиленно топил в вине свои самые
страшные подозрения. Безо всякого сомнения, Сима — алкоголичка. То, что на фото
сквозило намеком, сейчас на ее лице выступило совершенно явно. Она все
настойчивей намекала на более тесное сближение, Губин понимал неотвратимость
этого события и все больше напивался.
...Поздняя ночь. Сергей сидел за столом и наблюдал за
растекающейся по скатерти лужей. Только что он потянулся за стаканом, и непослушная
рука опрокинула бутылку коньяку.
Он наблюдал за лужей и думал: «Вот я смотрю на лужу», он
смотрел на тарелку с остатками растерзанной курицы и думал: «Я смотрю на
тарелку, в ней курица».