— Ну что, батюшка, сынка привезли... Учен, говорят, а мы сей же час его и
проверим... Бери перо, юноша, и записывай тему: «An dantur ideae innatae».
Записал?., Ступай в приемную и пиши там сочинение, а мы пока с твоим батюшкою
чаю попьем. Ступай, ступай.
Знал отец ректор, что в программе коломенской семинарии не предусмотрено
было изучение ни платоновских, ни каких иных философских систем, а стало быть,
чрезмерно прыткий попович и не мог ничего написать о врожденных идеях. Но не
было ему ведомо, что среди отцовских книг Василий давно отыскал «Философию»
Винклера и проштудировал ее внимательнейше. Благодушно беседовал отец ректор с
коломенским иереем, который нравился ему чем дальше, тем больше неожиданной
обширностью познаний. Отец Августин был близок к преосвященному и знал, что из
1200 священников московской епархии лишь десятая часть имела полное семинарское
образование. Коломенский же поп и читал много и говорил хорошо. Жаль будет ему
отказывать, решил отец Августин, поглядывая, когда же появится на пороге фигура
удрученного поповича.
К искреннейшему удивлению почтенного ректора, попович вошел твердым
шагом и протянул листы с сочинением, которое не стыдно и выпускнику
представить.
— Аи да Дроздов...— протянул отец Августин.— Как зовут тебя?
— Василий.
— Что ж делать, принимаю тебя, Василий Дроздов, в виде исключения в
философский класс, но на свой кошт. Учись прилежно и моли Бога за отца своего.
Оба Дроздовых в первый миг не осознали прозвучавших слов, и вдруг будто
глыба каменная пала с них. Поступил!
И потекли дни новой жизни.
Каждый из них был поначалу труден для семнадцатилетнего Василия, ибо
приходилось не только усиленно заниматься науками и прежде всего греческим
языком, догоняя товарищей, но и самому обустраивать свое житье, что оказалось
ой как непросто.
В первые дни жизни в семинарии он решил пренебречь наказом отца об
устроении на казенный кошт, уж слишком неприглядно показались ему после дома
условия жизни семинаристов. Даже в самом здании семинарии были теснота и
страшный холод, так что иной раз учитель и рта не мог раскрыть. Семинаристы
сидели в нетопленных классах с разбитыми окнами, по которым гуляли сквозняки,
не снимая армяков и шинелей, часто чесались от множества паразитов. Почти все
пожёвывали то сухарь, то кусок хлеба. Начальство же заботилось преимущественно
о чистоте нравственности семинаристов и твёрдости их познаний в науках. Василию
рассказали, что в открывающейся вскоре новой вифанской семинарии житье
наверняка будет полегче, но туда сам преосвященный отбирает учеников. Владыка
Платон экономил на отоплении учебных и жилых келий, с тем чтобы побольше
помогать бедным: всех немущих богомольцев в лавре кормили бесплатно.
Семинаристам же владыка советовал для теплоты «жить потеснее», вследствие