По заявил, что отказывается от алкоголя, от «мусора», как он сам называл спиртное, однако осенью уже снова начал прикладываться к бутылке. Он явно не умел просчитывать впечатление от своих поступков или поведения, и чтение в Бостоне подтвердило, как вспоминал один из критиков, начало его «падения». Его пригласили выступить в Бостонском лектории на торжественном открытии целой серии лекций. Предполагалось, что По завершит своим выступлением лекцию массачусетского политика Калеба Кушинга, прочитав новое свое стихотворение. Однако он «пятнадцать минут извинялся за то, что не будет читать полагающиеся в таких случаях нравоучительные стихи». По не писал нравоучительных стихов, для него поэзия и нравоучение были несовместимы. Единственным предметом поэзии он считал «прекрасное» — то есть «сверхъестественную», или «высшую», красоту.
Это он и попытался донести до бостонцев. Один из студентов Гарварда, присутствовавший на лекции, вспоминал, что По «постоял некоторое время с неуверенным видом перед аудиторией, а потом начал тонким, дрожащим и совсем не мелодичным голосом просить прощения у бостонской аудитории за свои стихи и всячески унижаться перед предполагаемыми критиками из числа слушающих его». Студент заметил также, что «такая чрезмерная робость и приниженность выглядят подчас какой-то оскорбительной грубостью». Другими словами, По нервничал и ожидал от аудитории худшего. Итак, он стал читать поэму «Аль-Аарааф», которую сочинил шестнадцать лет назад. Часть публики стала проявлять беспокойство, слушая эти написанные еще в юности стихи, так что По под конец вынужден был прочитать «Ворона». Но многие слушатели к тому времени уже покинули зал, громко хлопая стульями.
Вечер был не самым удачным, а потом «за бутылкой шампанского» По, в отместку, признался некоторым бостонским писателям и журналистам, что поэма «Аль-Аарааф» — юношеское произведение. Такая новость никого не обрадовала, а была сочтена оскорблением как лекторию, так и Бостону. Редактор «Бостон ивнинг транскрипт» Корнелия Уэллс Уолтер[31] сообщила о своем открытии, что поэма была написана, «когда автору еще не исполнилось двенадцати лет». Вероятно, По в очередном приступе фантазерства сам же это и выдумал. Мисс Уолтер пыхала негодованием и так и рвущимся из нее сарказмом: «Поэма, прочитанная перед литературным сообществом взрослых людей, написана мальчиком! Позор! По-зор!» По отплатил ей той же монетой. «В общем, нам следует извинить ее, — написал он. — Что мы и сделаем. Только заткнись, малышка!» Последние слова особо возмутили публику, как совершенно недопустимые и омерзительные.