Лондон: биография (Акройд) - страница 36

В 1994 году столичные метеорологи сделали заключение, что в эпоху, предшествующую появлению автомобилей, звон колоколов Сент-Мэри-ле-Боу на Чипсайде «должен был быть слышен повсюду и Лондоне». Таким образом, каждый лондонец был тогда истинным кокни[10]. Однако уроженцы Ист-энда, пожалуй, действительно могут с большим правом претендовать на это почетное звание, поскольку самое старое предприятие в их районе — основанная в XV веке Уайт-чепельская литейная, где делали колокола. Горожане спорили, в чьем приходе колокола самые громкие; считалось, что зимой их звон помогает согреться. Иногда выдвигалось предположение, что в день Страшного суда ангелы будут созывать народ не трубным гласом, а звоном лондонских колоколов — иначе-де горожане не поверят, что этот день наконец настал. Звон колоколов всегда органически вплетался в их жизнь и был ее неотъемлемой частью. Когда главный герой оруэлловского «1984» вспоминает знаменитую песенку, где фигурируют церкви Сент-Клемент и Сент-Мартин, Шордичская и Сент-Мэри-ле-Боу, ему кажется, что он слышит «колокола исчезнувшего Лондона, который еще существует где-то, невидимый и забытый». Некоторые из колоколов этого исчезнувшего Лондона можно услышать и сейчас.

Карта Лондона, выполненная в 1252 г. хронистом и иллюминатором Мэтью Парисом. На ней видны Тауэр, собор Св. Павла и Вестминстер.

В последний месяц 1066 года Вильгельм, герцог Нормандский, продефилировал со своими войсками по Сент-Джайлс-Хай-стрит, а затем повернул к югу, на Вестминстер. Он уже разорил Саутуорк и теперь собирался начать осаду Лондонской стены у Ладгейта, где находились тогда главные ворота города. В ту пору часто говорили, что Лондон не боится врагов и выдержит любой натиск благодаря своим укреплениям, однако в результате какого-то тайного сговора группа саксонских дворян отперла ворота. Отряды Вильгельма достигли собора Св. Павла и Чипсайда, но затем «in platea urbis» — на открытом месте или широкой улице — их атаковала толпа, а может быть, целая армия горожан, не пожелавших мириться с вторжением чужеземного предводителя. Хронист конца XI столетия Вильгельм Жюмьежский пишет, что «войска нормандцев немедля вступили с ними в битву, причиня немалую скорбь Городу, ибо лишили жизни весьма многих его сынов и обитателей». В конце концов лондонцы сдались, но их выступление показывает, что они считали себя жителями независимого города, способного противостоять иностранному вторжению. В этот раз они не преуспели, но на протяжении последующих трех веков лондонцам предстояло непрерывно защищать свой суверенитет как гражданам города-государства.