Монах озадаченно моргнул.
— Нет, никогда. Разве такое бывает?
— Все бывает, — серьезно кивнула она. — Иногда случаются самые странные вещи. Кстати, я хотела спросить о тех костях, что нашли в пруду… Кэнсё-сан рассказал мне про череп. Почему вы сообщили только ему?
Тэйсин жалобно застонал.
— Я очень хотел, но побоялся.
— Чего вы боялись?
— Боялся испортить настроение госпоже Кэйко, — нехотя объяснил монах. — Она не любит, когда упоминают о тех костях, потому что считает их причиной смерти вашего деда.
— Да что вы, не может мама так думать! — воскликнула Мисако. — Наверное, вы ее не так поняли.
— К сожалению, это так, — вздохнул Тэйсин. — Сегодня утром Конэн-сан как раз вспоминал, что у нас творилось, когда она нашла урну с прахом у меня в шкафу.
— Что? — удивилась Мисако. — В шкафу?
Совсем сконфузившись, монах сполз на подушку.
— Мисако-сан, пожалуйста, не спрашивайте меня сейчас об этом. Я так устал…
— О, простите! — спохватилась Мисако. — Вы еще так больны, а я пристаю с делами. Поговорим потом, когда поправитесь. — Она заботливо подоткнула одеяло. — Отдохните, постарайтесь заснуть. Я попозже еще зайду.
— Что вы, не нужно, — запротестовал Тэйсин. — Я и так отнимаю у вас столько времени… Мне уже лучше.
— А мне нравится проводить с вами время, — улыбнулась Мисако. — Так что после обеда увидимся.
Она выскользнула в дверь и торопливо сбежала по лестнице. Ей не терпелось поскорее попасть в храм и поговорить с младшим священником. Конэн наверняка знал о том, что произошло.
По улицам, заваленным снегом, велосипед бы не проехал, пришлось идти пешком. До храма Мисако добралась лишь через полчаса, продрогшая до костей. Ноги онемели, в сапогах хлюпала вода. Конэн проводил ее в гостиную и усадил перед электрокамином, а сам побежал на кухню вскипятить чай. Мисако воспользовалась удобным моментом, чтобы переодеть сухие носки.
— Как вы поживаете, Конэн-сан? — спросила она, обратив внимание на печальное лицо монаха.
— Спасибо, хорошо, — ответил он, но не слишком убедительно.
— Наверное, одиноко себя чувствуете?
— Ничего, я не жалуюсь.
Наступила неловкая тишина.
— Вам теперь приходится работать за двоих, — продолжала Мисако. — Трудно приходится?
Конэн затянулся сигаретой, потом прищурил глаза и выпустил вверх аккуратное колечко дыма. Несколько секунд оно неподвижно висело над его головой, словно нимб, потом начало расширяться и таять.
— В последнее время службы редко заказывают, — наконец заговорил монах.
— Вот как… — Мисако ждала, что он продолжит, но не дождалась. — Тэйсин-сан сказал, что вы сегодня утром навещали его и даже помогли с бритьем…