Антон сказал себе: «Не знаю, что со мною будет дальше, но свою судьбу я выбрал сам», – и посмотрел в небо с совсем иным чувством.
Небо тоже показалось ему не таким, как минуту назад. Звезды словно приняли Антона Клобукова в свое сообщество, почтительно и приязненно помигивая.
Он был неизмеримо меньше, но и неизмеримо значительнее любой планеты и любого светила. Во всяком случае свободней. Тоже двигался через Космос, но не по фиксированной траектории, которую задает гравитация небесных тел, а своей собственной дорогой. Прав замусоленный до отвращения Сатин: человек – это звучит гордо.
Антон вздрогнул – неподалеку, за последними домами местечка, раздался винтовочный выстрел.
Качнул головой на собственную нервозность. Подумаешь – кто-то выпалил спьяну. Вокруг столько пьяных и полупьяных остолопов с оружием. Даже странно, что до сих пор никому из них не приходило в голову устроить стрель…
Мысль оборвалась, заглушенная нестройным залпом. Трескучий грохот распорол ночь над темным полем – рваным огненным рубцом.
Что это?!
Всё поле озарилось сотнями вспышек. Антон вскрикнул – и не услышал сам себя.
Поле гремело и рокотало. Кто-то вдали крикнул, пронзительно:
– Do boju!!!
– Hurra-a-a! – откликнулась тьма множеством глоток.
От околицы бежал сильно кривоногий человек, будто катился на колесе.
– Полундра! Поляки! Черным-черно!
И пронесся мимо, размахивая карабином.
– Что? – растерянно спросил Антон.
И затоптался, закружился на месте.
Поляки? Как? Откуда? Ведь это же тыл!
Но кривоногий, наверное, был дозорный, ему лучше знать. И потом вот же – стреляют, кричат «хура!».
Нужно бежать на площадь, там штаб бригады. Какой-нибудь командир скажет, что делать. Вероятно, следует обороняться?
Спохватился, побежал. Уронил фуражку и не сразу заметил. Пришлось вернуться – пропало несколько драгоценных секунд.
Непонятно было вот что: стреляли не с одной стороны, а сразу отовсюду. Окружают? Или ночное эхо?
Где-то далеко застрекотал пулемет, но очень скоро умолк.
Задыхаясь, Антон бежал к центру местечка. Никого на улице не было, ни души.
Из-за плетня высунулся человек.
– Браток! Стой! Чего там?
Это был свой: богатырка со звездочкой, в одной руке револьвер, другая сжимает шашку – в обхват ножен.
– Поляки! Атакуют! На площадь надо!
Человек был коротко стриженный, в стороны торчали длинные усы с острыми концами, как у генерала Брусилова на портретах.
– Погодь, товарищ! Ты кто?
– Клобуков, секретарь члена эр-вэ-эс Рогачова!
– Оружие твое где?
Антон промолчал. Не будешь же сейчас объяснять, что, отправляясь на фронт, он твердо решил: оружия в руки не возьмет ни при каких обстоятельствах, ибо лучше дать себя убить, нежели убить самому.