Возвращение блудного сына (Соколовский) - страница 119
Николай подошел к окошку. Тихо, склонясь к голове дежурного (тот брезгливо откачнулся), просипел:
— Слышь, товарищ, мне бы это…
— Чего?! — крикнул дежурный.
— Как и сказать-то, не знаю…
— Псс… Ну, сядь тогда и сиди! Не зна-аю… Я знаю, да? Ладно, разберемся, некогда сейчас, не до тебя, видишь. Отойди пока, не мешай!
Малахов сел на один из стульев, сколоченных между собой, — к сиденьям их аккуратно привинчены были жетончики с инвентарными номерами. Глянул по сторонам. Кроме него, возле дежурки сидел еще один посетитель: пожилой, скорее даже старичок — седоватый, с пробором посередине лысеющей головы; лицо гладко выбрито. Тусклый взгляд, скорбно подергивающийся рот. Он оживился, когда вошел Малахов: внимательно оглядел его, отвернулся и снова уставился в одну точку. Николаю показалось, что где-то уже приходилось видеть этого человека, но за сегодняшними заботами некогда было напрягать память, и он не стал этим заниматься.
Оперативник привел пьяного одноногого нищего. Старичка позвали понятым, подписать протокол личного обыска — видно, он был здесь известен, это Малахов уловил по вежливым и осторожным фразам дежурного. Нищий гугнил и настукивал деревяшкой, пытаясь приплясывать. Расписавшись, старик сел на прежнее место и снова застыл.
Казалось, вечность прошла. Малахов хотел уже снова встать и подойти к дежурному, как вдруг загрохотали сапоги по лестнице со второго этажа, кинулся к окну мужчина в кожанке с монгольским разрезом глаз на желтом квадратном лице, спросил:
— Слушай, ты не знаешь, где Динмухаметов?
— Будто не знаешь, Болдоев! — важно ответил дежурный. — В «Медведе», там сегодня славное будет дело, Войнарский всех туда занарядил, сам оружие проверял!
Желтолицый сунулся в окошко, зашипел:
— Чего орешь, дурак? Обязательно надо орать… — и ушел, шаркая подошвами.
Николай поднялся и двинулся к выходу.
«В „Медведе“ — знаешь, ресторан такой, с чучелами?» — так сказала Маша.
«В „Медведе“… славное будет дело… сам оружие проверял!» — так сказал дежурный.
Только бы, только бы успеть, уберечь ее от губительного огня…
Внизу, за толстой стеклянной дверью ресторана, скучал швейцар: сидел, позевывая, разглядывая носки начищенных до атласного блеска ботинок. Увидав Николая, обрадовался:
— Нельзя, нельзя! Ходи обратно.
Малахов хотел отодвинуть его плечом и пройти, но швейцар оказался мужиком крепким: уцепился за рукав и тянул к двери, нашептывая:
— Ходи, ходи обратно, молодец!
— Пусти, говорю, дядя, ты что, пьяный, что ли?
— Неправдычка, неправдычка! — словоохотливо заболботал швейцар. — Мы оченно даже трезвые-с, а таких, как ты, пускать не велено, здесь заведение порядочное — вот так! В такой одеже не положено пущать.