Немножко смешно было, что президиум собрания был составлен из товарищей, не принимавших никакого участия в постройке.
Ну, да это ничего. Главное — еще одним уголком культуры на производстве больше.
Дрягин
ОБЪЯВЛЕНИЕ
Похищен профсоюзный билет на Кондрякова Н. Я., выданный союзом торгслужащих за № 1986. Считать недействительным.
В тот день, когда Николай Малахов впервые проснулся в стенах неожиданно ставшего родным дома, он не пошел на работу. Встав с кровати, нашел на столе записку: «Колинька дорогой я ушла на базар. Не думай что я цыганка ветренная. Пусть все будет хорошо как в кино а о раньше не станем вспоминать. Ну до встречи куплю луку укропу квас есть сделаю окрошку».
Николай снова лег, закинул руки за голову и тихо засмеялся: он был дома наконец. Он обрел его, свой дом, — крыша, под которой он находился, была его крышей, а женщина, что жила здесь, была его женой. Нежность, любовь, хмель свободы и радости бродили в сердце, кружили голову. Разве мог этот родной, отгороженный от остального мира крохотный кусочек пространства сравниться с тем, что раньше заменяло ему кров: застланное низкими тучами серое бивуачное небо, казарма, квартирка Фролкова, чистые звезды пригородных лугов. Там он находил приют — тревожный и ненадежный. А здесь… Он положил руку на грудь и глубоко, судорожно вздохнул. Встал, оделся, заправил кровать, сел на табуретку и стал ждать ее возвращения. Тикали ходики, плескалась черемуха за окном, пахло закисающим квасом и малиновым вареньем.
Она пришла около полудня — стукнуло в сенках, растворилась дверь, — бросила у порога тяжелую сумку, прислонилась к косяку и сказала:
— Ох, задохнулась… Уж я торопилась: ударило в голову, что ты от меня ушел. Чтой-то я — ах, дурочка! Ну, здравствуй опять.
…День был тих и зноен. Очнувшись после недолгого послеобеденного сна, она стала собираться на работу. Малахов пошел проводить, уговорив заглянуть по дороге к артельщикам. Те, увидав их вместе, торжественно умолкли и только смущенно покряхтывали. Наконец десятник не выдержал:
— Што, женился? Ах ты, едрит твою… — Он закашлялся, сплюнул и, подойдя к ним, сунул Николаю ладонь. Затем взялся за пальцы девушки, прильнул к ней и быстро клюнул в щеку. Отскочил, взъерошенный и зардевшийся; подмигнул Малахову и победно обвел глазами мужиков. Те захохотали, загалдели и стали подходить к жениху, гулко бухая его в спину. Он растерянно улыбался. Кто-то затянул «Во лузях, во лузях», но его оборвали. Огромный Кузьма яростно чесанул затылок и прогудел:
— Ну и свадьба, мать честная! И по усам не текло, и в рот не попало.