. 21 сентября русская армия стала лагерем в с. Тарутино. Отступление окончилось. Это решение русского командования необходимо было дать понять и противнику, который продолжал наседать. После упорного боя Мюрат убедился, что русские больше не намерены отступать, и смирился с этим. В боевых действиях наступило продолжительное затишье, 7-й корпус был выведен из состава авангарда М. А. Милорадовича и отведен в лагерь на переформирование.
Уже само пребывание в Тарутинском лагере благотворно сказывалось на состоянии войск. Его нельзя назвать временем отдыха в буквальном смысле. Укомплектованные полки проводили строевые и учебные занятия, несли сторожевое охранение, проводили различные фортификационные и хозяйственные работы. Моральный дух армии постоянно укреплялся. Воины вновь почувствовали себя в центре внимания всей России. Важным обстоятельством являлось также сознание усиления своей материальной мощи. Только численность корпуса Раевского к 23 сентября возросла вчетверо и составила 11192 человека[28]. Благодаря упорной работе командиров по обучению новобранцев за три недели, проведенных в Тарутинском лагере, 7-й корпус вновь превратился во вполне боеспособное соединение.
Корпус Раевского принял участие в боевых действиях 12 октября под Малоярославцем. Сражавшийся с утра 6-й корпус Д. С. Дохтурова вынужден был в полдень отступить из города и занять позицию поперек Калужской дороги. 7-й корпус подоспел в тот самый момент, когда неприятельские колонны начали новую атаку. В отличие от Дохтурова, который вводил войска в Малоярославец по частям, Раевский бросил в бой сразу обе дивизии. Передовые порядки противника были смяты этим массированным ударом и, отчаянно защищаясь, вынуждены были отступить. "Итальянская гвардия была почти уничтожена" или, во всяком случае, "потерпела страшный урон"[29]. Русские вновь заняли Малоярославец. Наполеон вынужден был подкрепить Евгения Богарне двумя дивизиями Даву.
Раевский склонен был критически оценивать результаты сражения: "Я удерживал позицию мою на левом крыле до самой ночи, беспрерывно сражаясь даже и тогда, когда город, превращенный в пепел, остался в руках неприятеля. Войска наши дрались храбро и упорно; но должно сознаться, что честь битвы принадлежит французам. Все выгоды позиции были на нашей стороне, и я приписываю успех неприятеля беспорядку в содействии различных частей наших войск между собой, происшедшему от недостатка единства в командовании оными. Заметно также было, что князь Кутузов избегал общей, решительной битвы, коей успех мог быть сомнительным, и только увлеченный обстоятельствами, он заградил к ночи Калужскую дорогу всею своею армиею"