Лиза вышла на воздух в поту и в злом недоумении. Ее и раньше озадачивала Катина неуместная откровенность. Конечно, «та» откровенность была не чета теперешней — обычно Катерина исповедовалась не в свою пользу. Спокойно, тихо и детально она описывала свои падения в глазах обожаемых и любимых, и сигаретка ее ровно ходила в руке к губам и обратно, ни единым сбоем не нарушая маятниковой траектории. Словно Катерина с достоинством злорадствовала, и отнюдь не о себе. Так же могильно она пела и о Яше, самом темном пятне ее «секси уэй». И о мятном запахе, и о том, как ему не нравилась чересчур развесистая и выпуклая анатомия вульвы — а он, мол, мечтал о женщине с младенческой промежностью. И прочая, совершенно не нужная вроде бы Лизе дребедень. Катя любила гулять с Лизой, а Лиза не понимала, с чего вдруг такая любовь, ибо она как следует никогда не слушала, смотрела в сторону и про себя перемалывала собственные треволнения хлипкой мельницей разума. Ей было, в общем-то, не до Кати. Но Кате было «до нее». Зачем такие промахи судьбы случаются — вопрос, но Лиза относилась к ним без особой печали. Она не считала взаимность непременным условием справедливости и посему просто мирилась с вторжениями странной особы в свой мир. Похоже, это Катю и грело, на большее она не рассчитывала. Елизавета дивилась такой покладистости, и оттого ей было неловко сказаться больной или не в духе. Великое коварство — жалость, и, похоже, это называлось именно жалостью, пассивной и интеллигентской. Полезнее иной раз с порога нахамить, на худой конец «да» и «нет» не говорить, затушить, затоптать дорожку в ненужную дружбу, дать понять, что… Грубо, зато потом легко обоим. Ан нет. Разве плох котенок ниоткуда, с улицы или просто из вселенной?.. Всех возьмем, кто попадется под руку, и приведем в свой хоровод, а уж за то, какие там дальше начнутся кадрили, — Бог лишь в ответе. И не приведи Лиза Катерину в благодать Орлиного — Габе не пришлось бы на закопченной кухне утешать Ритку, целуя ее в ушко, а та до сих пор по ночам вместе с Веней счастливо обрывала бы пионы на клумбах. Земля была бы раем, если б люди встречались в правильное время в правильном месте. Но тогда б этот мир был лишен обаяния внезапности, и посему порядок презирают; порядок — смерть, хаос — жизнь.
Эти три дня принесли еще кое-что забавное: Юнис сделал Лизе предложение. Шутить изволил. Быть может, у него все было всерьез, но Лиза про себя смеялась. Ибо и впрямь самое время посвятить Юнису остаток жизни, более расплачиваться за долги нечем. Желания исполняются, если про них основательно забыть, а Елизавета успела забыть о теплом вечере без Наташи…